Дневник Алексея Конорова - 47

1904

В Кенигсберг

 12 января. Начальник жандармского управления приграничного города Волковышек обещал мне и Стасе дать бесплатные билеты для проезда за границу и вызвался сопровождать нас.

 Условились съехаться на ст. Волковышках. Приближаясь к этой станции. я заметил вдали какой-то поезд по направлению к Вержболову. Казалось, что опоздали, но в действительности. прибыв на станцию, убедились, что поезд заграничный еще не трогался.

 До отхода оставалось несколько минут. На платформе столкнулись с нашим чичероне, переодетым в штатское платье. Он был в скверном настроении, полагая, что поездка не состоится, если мы не приедем. Он не успел с нами повидаться и побежал брать билеты.

 В Вагоне оказалась ещё одна спутница, сестра жены Волковышского податного инспектора. Это была женщина капризная и весьма недалекая. Ее присутствие составляло для на излишний балласт.

 До ст. Вержболово ехали всего минут 20. Там А . заполнил бланки билетов необходимыми сведениями о наших особах и повел нас к рогатке.

 Рогатка -- это ничто иное, как место для ревизии проходных билетов и осмотра багажа, проносимого из соседней страны или обратно. Помещается учреждение в нижнем этаже двухэтажного домика и занимает, кажется, 2-3 комнаты. В первой жандармы просматривают билеты и отмечают по книгам, а в следующих производится досмотр таможенными служащими всех проходящих.

 Границы разделяется широким ручьем, через который перекинут мостик. На нем прогуливаются 20 германских полисменов в касках и с кроткими непромокаемыми плащами на плечах.

 Немецкий досмотр гораздо проще. Одно лицо в форме стоит в передней маленького домика, из которой дверь открыта на улицу, и наскоро заглядывает в узлы, корзинки и чемоданы, предъявленные входящими. Я и А. открыли свои чемоданчики, чиновник заглянул в них и даже не дотрагивался до содержимого.

 Итак, мы уже в немецком местечке Эйдкунен. Характер построек ничем не отличается от построек в приграничных русских поселениях. Только солдаты да вывески на немецком языке указывают на то, что мы в чужой стране Эйдкунен имеет несколько хороших домов и немного напоминает город. Есть порядочные магазины, где наши дамы оставляют много золота, соблазняясь дешевизною. Приграничные дамы под охраною своих знакомых, в свою очередь имеющих знакомых между таможенными служащими, переносят контрабанду почти без риска.

 Было уже около 5 часов вечера. До поезда в нашем распоряжении оставался еще час. Стемнело. Чтобы как-нибудь убить время, мы переходили из одного магазина в другой под пустыми предлогами. При посредстве содержателя "берлинского" магазина, изъяснявшегося по-русски, мы поделились немецкими деньгами, которые А. еще в Вержболове на станции поменял в меняльной кассе взамен русских.

 В 6 часов пошли к вокзалу, который оказался в нескольких саженях от нашего скитания А. взял для нас билеты. вообще в пути он все время был нашей головой, так как умел изъясняться по-немецки.

 Посадка пассажиров на поезд заслуживает внимания, как образцовая в отношении порядка. Вдоль платформы посредине устроена сетчатая или проволоки решетка с одною, двумя или больше, смотря по надобности, дверцами. При них стоят контролеры, защищенные от непогоды будками, и пропускают к поезду пассажиров не иначе, как по предъявлении билетов. Поэтому около поездов удивительная тишина, и никто не торопится, как угорелый. А зайцам даже совсем нечего делать!

 Поезд, в который мы сели, был курьерский. Заняли купе 3 класса. Устройство такое же, как и на некоторых наших дорогах: с одной стороны вдоль вагона -- купе, а с другой -- корридор.

 Поезд сопровождал типичный немец с окладистой бородой, вроде тех немцев, которые у нас служат садовниками. На нем была форма из синего сукна с желтыми пуговицами. Подойдя к нам, он пробил билет, и засеменил шагами дальше. Во всю дорогу больше не беспокоил.

 А. паясничал, как мальчишка, хотел, одним словом, показать немцам, какие русские -- бесшабашные. Стася не отставала от него, позволяя себе больше, чем следовало в приличном обществе. Е. Николаевна дулась как будто бы  вероятно из ревности.

 Поезд несся со скоростью 70 в. в час. К услугам пассажиров был буфет. Стоило только надавить пуговку, как моментально являлся кельнер.

 До Кенигсберга поезд останавливался всего один раз: в городе Инстербурге.

 Через 2 часа езды показался и Кёнигсберг.

 Он производит впечатление знакомого города. Такое города сплошь и рядом встречаются в Западном Крае и Царстве Польском. Дома по большей части, старинные с числом этажей не больше 4-5, монотонной серой окраски. Замки и кирки до такой степени мрачны, что, кажется, будто они не ремонтировались со дня постройки.

 Улицы узки. Главная мощена плитками из булыжника. Есть и торцевая мостовая. Электрический трамвай в один путь.

 С вокзала А. повел нас пешком. Он хорошо знал город и вел безошибочно. В центре главной улицы миновали биржу, мрачную с львами на лестнице, покрытыми плесенью. Скоро добрались до Прусской гостиницы, где на третьем этаже заняли 3 NN подряд.

 Оставив ручной багаж в NN, мы пошли по главной улице. Было уже темно. Немцы ложатся рано, и потому на улицах движение почти прекратилось. А. взял под руку Е.Н., а я Стасу. А и Е.Н. шли позади нас. Я предложил Стасе пойти позади них, так как мы не знали дороги и постоянно оборачивались назад. Стася отдернула свою руку, продолжая идти впереди. Этим каприз не кончился: были только цветки, а ягодки предстояли впереди.

 Благодаря нашим дамам, у меня появилось отвратительно настроение, не прекращавшееся во все время пребывания в Кенигсберге.

 Послонявшись немного, пошли ужинать в неважный ресторан. Сначала мы уселись за колонною, но Стася захотела расположиться на видном месте, я и А. последовали за нею, а Е.Н. осталась на прежнем месте, и долго не поддавалась нашим увещеваниям.

 Наконец принялись за еду. Румынский оркестр тиликал что-то бездушное.

 Возвратились к себе в 12 часу. Стасе вздумалось гулять.

 -- Ты, конечно, не пойдешь? -- обратилась она ко мне.

 Я, не отвечая, остался и лег спать. Е.Н. уже была в своем номере. Стася ее не приглашала гулять и отправилась вместе с А.