13 января. На другой день в 11 часу пришел русский еврей, занимающийся здесь периодически комиссионерством. Я пригласил его в качестве переводчика для сношения с доктором.
Профессор Кафеман лишь неподалеку от университета. Попали не в приемные часы и отложили свой визит на 4 часа.
Не желая находиться в обществе нервных особ, я пошел один осматривать город. Ко всем приглядывался и между немецким и русским проводил параллель. На площади, в конце главной улицы, поставлена статуя Бисмарка, такого мрачного цвета, что не бросается в глаза.
Город перерезан каналами, скованными тонким льдом. У берегов приютились на зиму барки и пароходы. Необыкновенно резким контрастом с хорошими постройками на главной улице являются какие-то руины на берегу канала, выходящие одним концом на главную улицу. Они -- каменные, и до невероятности, узкие в 2-3 окна, закоптелые, с разбитыми стёклами. В общем производят отвратительное впечатление.
Университет отдает седой стариной.
Вокруг города тянутся укрепления на подобие наших Ковенских.
Что касается городского населения, то оно представляет большой интерес.
Извозчики толстые, раздувшиеся от пива, в ливреях и с белыми цилиндрами на голове. Кареты у них, запряженные одной хорошей лошадью, новые и чистенькие.
В бойких местах, как и у нас стоят высокие и толстые полицейские, похожие друг на друга. Сабли у них спрятаны под пальто. Невольно является вопрос: зачем это оружие при таких условиях?
Чиновничья форма однообразна и почти неприметна, напоминает нашу интендантскую.
Но особенно занятно... немецкие солдаты. Несмотря на 3-4° тепла они ходят в одних мундирах. Крупно шагают, широко размахивая руками, и непременно с сигарами во рту. В обыкновенные дни носят круглые картузы, некрасивого покроя, а в парадных случаях -- каски. Одеты всегда чисто, иногда трудно отличить солдата от офицера. Между ними развита общественная жизнь. Солдата можно встретить и на катке, и в ресторане и на улице и в обществе хорошо одетых граждан.
Мне пришлось наблюдать такую сцену в ресторане в отношении дисциплины.
Три солдата заказали себе завтрак и уселись за стол. Во рту -- сигары. Проходит офицер мимо них и обратно. Они ни разу не встали, не отдали чести, и даже не выпустили изо рта сигары. И офицер ничего не сказал.
В бытовом отношении в Кенигсб. есть также много интересного. Между прочим, привлекают [нрзб] рестораны -- автоматы. Их два, и оба устроены различно.
Главное их назначение то такое, чтобы каждый сам без прислуги, мог себя накормить и напоить за денежную плату.
В отдельных шкафчиках на полках за стеклом лежат всевозможные бутерброды. Стоит только бросить в отверстие 10 пфенигов (5 коп.) и выскакивает с нижней полочки бутерброд.
Кроме шкафчиков вделан в стену кран с различными жидкостями: вином, пивом, бульоном, прочим, пуншем, шоколадом, кофе и т. под. Тут же стоят стаканы и рюмки. Плата везде по 10 пфен. Дешево, удобно и никакого стеснения. Не приходится ждать как в обыкновенном ресторане, пока лакею заблагорассудится подойти к Вам, и нет необходимости давать ему на чай.
Свободное копирование
