ГЛАВА 2 1965 год
Желание как можно больше больных с различными заболеваниями лечить у себя в лазарете сделало со мной на днях злую шутку. Ко мне обратился больной с жалобами на наличие у него язвы на детородном органе. Я положил его в лазарет и назначил соответствующее лечение, предполагая, что это банальное воспаление. Однако язва не имела наклонности к заживлению. Пришлось направить его на консультацию к кожно-венерологу. Каково же было мое удивление, когда я узнал, что кожно-венеролог выставил ему диагноз "сифилис". Оказывается, его он подхватил, вступив в половую связь с русской обходчицей железной дороги.
В медпункте части у нас начался большой переполох. Все, кто имел какое-то отношение к лечению и обслуживанию этого больного, начали искать у себя симптомы сифилиса. Все, конечно, закончилось благополучно, никто таким путем сифилисом не заразился. Но после этого я стал чаще прибегать к консультациям больных в госпитале.
У нас в части на сверхсрочную службу, в частности на должности телефонисток, принято несколько женщин. Не думал я, что они будут доставлять нам какое-то особое беспокойство. Но, как оказалось, все они раз в месяц, а некоторые и чаще, заявляются в медпункт и требуют освобождения от службы на трое и более суток ввиду того, что у них наступили критические дни. Я сначала не поверил этому, но Павел Иванович подтвердил законность их требований. Вот это вояки!
Незаметно бежит время, вот уже и февраль на дворе. Мы с Таней, как выходцы из деревни, решили завести себе огород. С этой целью рядом с гаражом, под окном своей квартиры мы вскопали три грядки, огородили их проволокой. Скоро начнем сеять редиску, лук, укроп и еще что-нибудь. Будем иметь свою зелень к столу.
Сегодня своей машине за один день я нанес две тяжелые травмы. Приехал я утром к части и жду, когда солдат откроет мне ворота. Сначала он открыл одну створку ворот, затем пошел открывать вторую. Я начал въезжать в ворота, но в это время первая створка начала закрываться и ударила по передней правой дверце машины, сделав на ней глубокую вмятину. С солдата взятки гладки, виноват сам, нужно было убедиться в том, что обе створки ворот хорошо закрепились в открытом положении.
Поставил я машину на стоянку, глажу ее и переживаю. Двигатель работает. И вдруг я обратил внимание на то, что из выхлопной трубы капает какая-то жидкость. На меня нашло какое-то затмение. Ведь, хорошо подумавши, можно было сообразить, что при сгорании бензина образуется окись и двуокись углерода и вода. Я же почему-то решил, что это охлаждающая жидкость прорвалась где-то в цилиндр двигателя и вытекает оттуда через выхлопную трубу. Поделился своими сомнениями с находившимся у нас в лазарете на лечении шофером-любителем, грузином по национальности, разбирающемся в машинах так же, как и я. Тот подтвердил мои сомнения. И вот мы с ним, вооружившись ключами, срочно снимаем с двигателя головку блока цилиндров и ничего подозрительного в двигателе, конечно, не находим. При установке головки блока на место мне показалось, что в отверстие для карбюратора влетела гайка. Пересчитали все гайки, недостающих вроде бы нет. Завели двигатель, при этом в нем раздались очень сильные металлические стуки. Снова сняли головку блока и в одном из цилиндров обнаружили разбитую вдребезги гайку и поцарапанную поверхность цилиндра. Снова собрали двигатель, завели его, работает он вроде бы нормально. Слова Богу, все обошлось более-менее благополучно, а могло быть и хуже. Правильно кто-то сказал, что техника в руках дикаря быстро превращается в груду металла.
Я рассказал Тане только о первом происшествии, которое скрыть было невозможно. Вижу, что это ее огорчило, но она спокойно сказала мне: "Не горюй, надо же когда-то нашу машину начинать бить и царапать".
На днях мне пришлось побывать на грузинских похоронах. К нам для проверки из Тбилиси прибыл начальник тыла корпуса
полковник Чхеидзе. Командир попросил меня свозить его в город Махарадзе на похороны его родственницы.
Прибыли мы в этот небольшой, расположенный на холмах в горной местности город благополучно. У дома покойной мы увидели огромное стечение народа, по-видимому, здесь собралось не только все население города, но и его окрестностей. Покойницу, очень древнюю старушку, которая еще при жизни превратилась в мумию, оплакивали наемные плакальщицы во всем черном. Они громко кричали и рвали на себе волосы. На улицах были поставлены две большие палатки типа наших военных палаток УСБ, в которых были расставлены столы со скамейками.
Начали поминать усопшую. При этом всех присутствующих на похоронах стали партиями запускать в палатки. При входе в палатку каждый посетитель оставляет не менее 10 рублей. Вошедшие быстро рассаживаются за столы, каждому из них наливают рюмку водки, ставят тарелку плова и кружку напитка. Все это быстро выпивается и съедается. Народ уходит, посуда заменяется на чистую и все повторяется заново с новой партией. Последними в палатки зашли ближайшие родственники и почетные посетители, среди которых оказался и я.
Так через палатки было пропущено, без преувеличения, несколько тысяч человек. Говорят, что на таких поминках собирают немалую сумму денег, и родственники покойника неплохо поправляют затем свое материальное положение.
Свободное копирование
