29 октября в Нью-Йорке начались переговоры между представителями СССР с США при участии Генерального секретаря ООН У Тана. От нас там был заместитель министра иностранных дел СССР Кузнецов.
Начался вывоз наших ракет, атомных боеголовок и самолетов ИЛ-28.
Кубинцы были возмущены таким поворотом событий, осудив единолично принятое Хрущевым без их ведома, за их спиной решение. Они считали, что СССР больше обеспокоен решением вопросов своей безопасности — выводом американских ракет с Турции. Гарантии американцев о ненападении на Кубу они считали ненадежными. Фидель Кастро выступил со своими «5 пунктами» урегулирования конфликта, потребовав от США полного прекращения подрывной деятельности против Кубы и возвращения отторгнутой от нее военно-морской базы Гуантанамо. Американцы отвергли требования Фиделя. Наши расценили возмущение Фиделя как желание, образно выражаясь, сидя на ракете, делать свою внешнюю политику, строить свои отношения с американцами.
В Москве было принято решение направить в Гавану Микояна для ведения переговоров с кубинским правительством параллельно с переговорами в Нью-Йорке. Микоян, оказавшийся на Кубе во время смерти своей жены и не сумевший уехать ее похоронить, долго уговаривал кубинцев, но так до конца и не смог их переубедить.
На Кубу прилетел У Тан. Он просил разрешения посмотреть наши демонтированные ракеты, что не представляло из себя ничего особенного. Это ему не разрешили. Пришлось с целью своего рода инспекции пойти на облеты американцами территории Кубы на низких высотах, что мы и наблюдали потом, возмущаясь такому нахальству американцев. Реактивные американские самолеты на бреющем полете проносились над нашими военными объектами, которые были ими все засечены. Было жутковато. Кроме того, мы разрешили посмотреть демонтированные ракеты уже в море, на кораблях.
Свободное копирование
