Завтра мы уже были в Курске, потом на юг, ближе к Белгородской области, где и разгрузились. От станции походным строем пошли на север города. Остановились в крупном селе Обоянь.
Здесь нас разместили по домам колхозников. Здесь нашу часть переформатировали, дали полку другой номер шестьсот семь. Нас всех распределили по специальностям, которые мы должны получить. Конечно, спрашивали каждого. Я, помня ещё со школы азбуку Морзе, записался в связь. Всех связистов расселили отдельно. Я попал в радиовзвод, командиром которго был младший лейтенант Можин. Меня обязали командовать одним из отделений радистов, и мы разместились в двух домах рядом. В отделении были ребята с образованием не меньше среднего. По национальности: русские, украинцы, евреи, немцы ( двое из немцев Поволжья) и другие. В радиовзвод отбирала специальная комиссия, выбирали «слухачей» - с хорошим музыкальным слухом. Занятия с нами начал проводить командир взвода. Начали изучать азбуку Морзе. Эти занятия чередовали с другими занятиями: материальная часть радиостанций, строевая подготовка, огневая подготовка и все прочее по расписанию. Командир взвода узнал, что я знаю азбуку Морзе и назначил своим помощником. Теперь уже некоторые занятия по специальности проводил я. Я старался быстрей овладеть всеми сложностями радиотехники. Материальную часть раций усвоил быстро. Трудно и медленно шло наращивание скорости передачи и приёма радиосигналов, но работали не покладая рук. Порой выстукивали ключом и после отбоя, ведь и интересно, и нужно. Уже, как говорят: солнце пошло на лето, а зима на мороз. На огневую подготовку ходили за село целым батальоном. И проводили там несколько часов и всё на морозе. Хоть мороз был для меня почти не чувствителен – около тридцати или больше градусов, но красноармейцы из южных областей переносили его болезненно, особенно узбеки и таджики. В нашем батальоне было их немало. Они на морозе становились неподвижными. Нос, лоб, щёки побелели, а он стоит, прикрыв глаза. Ему кричат: «Двигайся, три лицо снегом». А он стоит. Тогда кто-нибудь из красноармейцев толкнёт его, то он падает и лежит неподвижно. И вот так каждый раз со стрельбища увозили на лошадях в санчасть по нескольку человек, и всё это были или узбеки, или таджики. У нас были грузины, армяне, азербайджанцы, но они вели себя совершенно по-другому. Скачут, толкаются, бегают, весёлые такие, совершенно не чета тем. Эти никогда не мёрзли, и никогда никто из них не обморозился. Из всех национальностей, кто плохо знал русский язык, так это были опять узбеки и таджики. Часть из них совершенно плохо говорила на русском языке. Вот команду: «Подъём!» - они не понимали, а команду: «На обед!» - понимали.
Весной мы получили новые радиостанции 6-ПК. Это тяжелые две упаковки. Одну рацию несут двое красноармейцев: передний несёт передатчик, а задний работает на передатчике и несёт на себе упаковку питания. На этой рации можно работать ключом и микрофоном. Когда сошёл снег и земля подсохла, мы стали работать на природе. Выходили три группы по 4-5 человек в разные направления от своих мест на расстояние 2-3-х км и вели связь между собой. Передавали знаки ключом, а принимали на слух. Научились кодировать радиограммы. Хорошо передавали и принимали, как цифровой, так и буквенный текст. Когда группы расходились из села в разные направления, то обязательно одна группа оставалась при штабе батальона. В любое время она могла сообщить всем группам любой приказ, например: «Немедленно всем явиться в подразделение, или удалиться ещё на н- километров».
Свободное копирование
