Опоздание к прошлому. Глава 21
МОРОЗ, МОРОЗ...
Как холодна нынешняя осень! На дворе только начало ноября, а с неба уже сыплется, смешанная с дождём, снежная крупа. Ветер давно сдул с асфальта и газонов помертвевшие от холода коричневые листья и принялся мучить деревья. Я смотрю в окно и в темноте вижу их голые сучья. Они, как руки человека, раскачиваясь, тянутся ко мне и к ветру, моля о спасении. Тени молодых, тонких деревьев на освещённом торце стены дома, как на экране теневого театра, мечутся в разные стороны. Кажется, что они вот-вот сорвутся с места и убегут от жестокого ненастья, чтобы не погибнуть. Но бежать им некуда и приходится крепко держаться за матушку землю, надеяться на лучшее и ждать прихода благословенной весны.
Как похожа жизнь моей наивной героини прошлого на борьбу деревьев! Она тоже надеется, упорно стремится к лучшей жизни, по-прежнему искренне стремится к режиссуре, мечтает о настоящем творчестве, не зная, пока, что там, куда она рвётся, её ждёт та же борьба за выживание, что там нет творчества, и что придётся ей, как говаривал когда-то «святой» Гарик, «-ать! –ать!», шагать под барабанный бой государственной гордыни...
Ноябрь 1967 года был таким же холодным. Я открываю дверь своей памяти и оказываюсь в режиссёрской аппаратной редакции Цветного телевидения.
- Тьфу, ты!.. Опять ошиблась, тупица, – в сердцах ругаю я себя. – Марина, Петя! Не получается у меня подсмотреть эффект прежде, чем выдать его в эфир! Марина! – кричу я со своего ассистентского места за пультом в соседнюю аппаратную инженеров. – Что, они не слышат меня?.. Марина!.. Ах, я забыла... Они же сказали, что на наши крики, как в лесу, откликаться не будут. Общаться надо только по кнопке связи... Так, где эта кнопка?.. Мариночка! – кричу я по связи, и мой голос гулким эхом раздаётся в тёмной студии. – Ой! Не та кнопка... Это же связь со студией... Вот кретинка!.. Нажимаем соседнюю... Марина! Петя! Кто-нибудь!.. Пожалуйста, подойдите в режиссёрскую!..
- Что случилось, Натэлла? – отвечает мне по связи Марина.
- Я опять запуталась в коммутации. Пожалуйста, помогите.
- Сейчас... К тебе Петя идёт.
В аппаратную входит инженер, лет сорока. Как всегда, спокойный, снисходительный к нашим ошибкам, Петя.
- Что ты хочешь сделать? – спрашивает он, стоя у меня за спиной.
- Я хочу подсмотреть эффект прежде, чем его выдать, а он всё время у меня выдаётся сразу на эфирный монитор.
- Делай.
Я вновь набираю на эфирной панели две камеры, эффект...
- Так ты ничего не увидишь. Ты же ничего не набрала на блоке подсмотра... Где он? Помнишь?
- Ой... Точно... Забыла! Это же другой блок! Так, набираю... С первой камеры на вторую... Эффект набран... Дальше нажимаю кнопку БКП...
- Не правильно, - спокойно говорит Петя. – БКП только для эфира, микшер подсмотра находится на блоке подсмотра, а не на эфирной панели.
- Да, да... Здесь микшер... Получилось! Уф... Ясно.
- Повтори то же самое с другим эффектом и другими камерами, а потом выдай на эфирный монитор.
Я повторяю коммутацию...
- Теперь всё правильно, - и Петя уходит.
Самое сложное для меня в ассистентской работе – это пульт. Бесконечное количество кнопок! Блоки эфирные и связи, блоки подсмотров и эффектов, микшеры, девять мониторов, на экранах которых могут быть разные картинки, и за всеми надо уследить, плюс эфирный монитор... Запутаться можно в два мига! А выдашь в эфир не то, ошибёшься, и, привет... За брак в эфире – лишение премии. А это всё таки 50% зарплаты каждые три месяца!.. Выучу я этот проклятый пульт когда-нибудь, чтобы легко, без нервотрёпки, работать на эфире?!
Неделю тому назад мама с папой были у меня в аппаратной на прямом эфире. Мы выдавали часовой спектакль для детей «Мальчик с пальчик». Передача была очень сложная с массой спецэффектов, с пятью камерами, впервые были использованы комбинированные съёмки. Напряжение было у всех колоссальное. Я сидела за пультом, а рядом с одной стороны сидел режиссёр, который, общаясь с операторами по связи, готовил камеры, а с другой стороны - инженер Петя. Он был готов в любой момент помочь, если я, вдруг, от волнения что-нибудь забуду.
Эфир прошёл блестяще. Без единой помарочки. Мы все радостно выходим в холл. Смотрю на маму, а у неё лицо всё в красных пятнах. А папа ходит по холлу и машет рукой, что-то бормоча под нос. Он так всегда делает, когда сильно нервничает. Если бы мы были дома, он бы не бормотал, а ругался бы матом. Я удивлённо их спросила:
- Вам что, не понравилась передача?
- Доченька, – говорит мама дрожащим голосом, - это не работа... Это кошмар какой-то... Сплошные нервы! Я здесь ни за что не отвечаю, но так волновалась во время эфира! Каково же тебе сидеть за пультом? Ведь запомнить столько кнопок, одновременно следить за камерами, давать команды музыке, актёрам!.. Это же немыслимо!
- И зачем тебе такая работа? Кому это надо так работать? Чтоб они все сгорели! – распалился папа.
Они так восприняли мою работу, потому что я сама страшно волновалась. А моё волнение передалось им. Бедные родичи! Как они уговаривали меня немедленно уволиться!
- Смешно, правда, пультик? – спросила я у стола с кнопками, ласково его поглаживая. - Я с тобой никогда не расстанусь...
- Натэлла! – кричит мне по связи из студии мой режиссёр. – Ты плёнку заказала? Плёнки нет...
- Всё заказала. Сейчас проверю... Бегу в хранилище!
- Давай быстро. У меня монтажная стоит.
И так почти каждый день! Вроде бы все заявки сданы, а всё равно надо ещё раз проверять. Бегу в хранилище киноплёнок. Навстречу мне рабочий везёт на тележке коробки с плёнками. Среди множества коробок нахожу и три мои...
- Почему не подвезли мои коробки вовремя? – сердито выговариваю я рабочему. – Сейчас уже около двух часов дня, а они должны были лежать в монтажной в 12 часов!
- Я не заводная машина, чтобы всех вас обслуживать, - лениво огрызается молодой парень. – Дали мне плёнку, я загрузил и повёз... Ты у меня не одна.
- Но из-за вас монтажная простаивает! Техника! Вы это понимаете?!
- Ничего... Постоит... Тоже мне, техника!.. – пробурчал он, но покатил тележку быстрее.
Свободное копирование
