Работа была очень интересной. В один из «нормально сумасшедших» дней мы с режиссёром сидим в холле нашей редакции и обсуждаем предстоящий через неделю получасовой эфир-концерт популярных эстрадных песен. Передача очень сложная, так как впервые на телевидении, мой режиссёр, Попов Константин Сергеевич, решил попробовать театрализовать песни, подать их в виде мини сценок. Только что прошёл тракт передачи, который показал удачи и недостатки программы. Константин Сергеевич диктует мне, какую технику нужно заказать дополнительно, какое задание дать помощнику режиссёра и т.д.
В холле перед студией, где мы сидели, было шумно. Одни рабочие разбирали и выносили нашу декорацию, другие - по новому оформляли студию к эфиру, который должен был начаться через час. Техники заново настраивали аппаратуру, а бригада творцов носилась по коридорам и холлу, ещё и ещё раз проверяя готовность передачи к эфиру.
Мы уже почти закончили разговор, когда в холл помощник режиссёра ввела группу детей, а за ними шла Наталья Ильинична Сац в сопровождении редактора передачи.
- Значит, договорились, Наталья Ильинична, - говорит редактор, остановившись недалеко от нас. – После вашего рассказа о детском музыкальном театре ребята покажут сценку из сказки «Петя и волк», а потом вы ответите на вопросы ведущей. Хорошо?
- Да, – отвечает Наталья Ильинична. – Только успеем ли мы с вопросами? Эфирного времени всё таки мало.
- Можно начать и со сказки, а рассказ о театре отразить в интервью.
- Нет, нет... Пусть идёт, как договорились. Я начну рассказ, и дальше передача пойдёт по вашему плану.
- Присядьте здесь, пожалуйста, Наталья Ильинична. Через пару минут помощник вас проводит в гримёрную, а потом - в студию.
Редактор ушла. Наталья Ильинична обвела холл величественным взором и увидела меня.
- Натэлла! – удивлённо воскликнула она и пошла навстречу, протягивая мне руку. – Здравствуйте! Рада вас видеть! Что вы здесь делаете?
- Здравствуйте, Наталья Ильинична, - отвечаю, уверенно пожимая ей руку. – Я здесь работаю ассистентом режиссёра.
- На моей передаче?
- Нет... – не скрывая усмешки, объясняю я. - У меня теперь другой режиссёр. Извините, мне надо бежать по делам.
- Что ж, бегите, - улыбнулась Наталья Ильинична, поняв подтекст моего ответа. – Я рада, что у вас всё в порядке...
Ах, как неловко мне, Наталья Ильинична, за ту колючую девчонку! До неё так и не дошло, что без Вас она никогда бы не попала в Теневой театр и не узнала бы Эмилия Исаковича Мэя, а, значит, не пошла бы в режиссуру, не попала бы на телевидение. Сколько раз она рассказывала чужим людям о своей обиде на Вас! Сколько раз, забыв Ваше доброе отношение к ней, осуждала Вас! И вот сейчас появился шанс поблагодарить Вас за всё, извиниться... Но нет! Она уходит, гордо задрав свою глупую головку! Жаль...
Как часто мы походим на человека из еврейской притчи, который ходил по общине и позорил ребе, своего учителя! Однажды, ощутив угрызения совести, человек попросил у ребе прощения и заявил, что согласен на любое наказание.
- Возьми несколько пуховых подушек, распори их и пусти пух по ветру, - велел ребе.
Человек так и сделал и сказал об этом ребе.
- А теперь иди и собери пух, - попросил ребе.
- Но это невозможно! – запротестовал человек.
- Конечно... И хотя ты можешь искренне сожалеть о причинённом тобою зле и желать его исправить, но так же невозможно исправить зло, причинённое словами, как и собрать весь пух. Порочить чужое имя равносильно убийству и, как и убийство, это непростительно...
Как стыдно мне, старой, перед Вами, Наталья Ильинична! Понимаю, что уже невозможно собрать тот пух зла, который я по глупости пустила по ветру, но слышите ли Вы моё раскаяние?.. Вас давно уже нет с нами, а я опоздала к прошлому...
Свободное копирование
