Опоздание к прошлому. Глава 20
Шаткие ступеньки к профессии
Я быстро осваивала профессию помощника режиссёра на телевидении. Помогала режиссёрам не только на передачах для малышей, но и на более сложных. Детские викторины, когда в зале сидят около шестисот сорванцов, были самыми сложными и для режиссёра, и для всей его бригады. Проследить, чтобы во время часового прямого эфира не в студии, а в зале телетеатра, где много входов и выходов из зала, каждый юный и взрослый участник оказался в нужное время в нужном месте, поверьте, задача не из лёгких.
А телевизионные часовые спектакли! На их подготовку давали полтора, два месяца. Надо было обеспечить режиссёра репетиционными помещениями, организовать явку актёров, следить за изготовлением и подбором декораций, заказать реквизит, костюмы, гримёров. А потом, в самый ответственный момент – выход спектакля в эфир – всё это обеспечить в определённый день и час в студии. Из-за вечного «голода» в редакции на помощников режиссёра приходилось бывать слугой не двух, а трёх, четырёх господ-режиссёров...
В 1967 году достраивалось огромное новое здание телевизионного центра в Останкино, где рядовые сотрудники в качестве разнорабочих «по призыву партии и комсомола» (читай - в обязательном порядке) провели немало часов на субботниках и воскресниках. Среди них была и я. Конечно, жаль было в такое редкое свободное время копаться в строительном мусоре и пыли, но что поделаешь!? Как дети заставляют, вновь прибывшего игрока, водить «на новенького», так и меня посылали на все субботники и воскресники. Но нет худа без добра! Там я узнала об открытии курсов.
Телевидению нужны были для будущего, всё увеличивающегося вещания, новые кадры всех профессий. Для решения этой задачи открылись постоянно действующие, с отрывом от производства, курсы по подготовке творческих работников телевидения. На курсы набирали всех желающих и, в первую очередь, телевизионщиков. Но, чтобы туда попасть переводом, нужно было согласие главного редактора.
После разделения нашей редакции на молодёжную и детскую редакцию главным редактором детской редакции, где я работала, стала Федотова. По сравнению с Эскиной – очень жёсткий руководитель. На неё не действовали никакие мои доводы, никакие уговоры. На учёбу она меня не отпускала. Ей важен был не мой дальнейший рост, а обеспечение бесперебойного выхода в эфир всех передач редакции. И тогда я, никого не предупредив, уволилась из редакции, и поступила на курсы, как бы со стороны. Спасибо директору курсов! Это он меня надоумил так сделать. Ох, и крику было в редакции!
- Вы предатель! – кричала Федотова.
- Как вы могли так поступить?! – подпевала ей секретарь парткома.
А вот, смогла! Нечего было мною затыкать каждую эфирную и строительную прореху. «Слазьте! Кончилось ваше время!», напевала я про себя знакомые слова. Мне надо ползти вверх по телевизионной, профессиональной лесенке к режиссуре.
В этот же год начиналась эпоха цветного телевидения. Для него предложили нам, будущим ассистентам, окончить курсы в ускоренном порядке. Вместо полу года - за четыре месяца. Меня это очень устраивало. Чем скорее я соскочу с 40 рублей стипендии и перейду на 80 рублей оклада ассистента, тем лучше. Я и ещё несколько человек с курса сдаём на пятёрки экзамены досрочно, и нас определяют в Главную редакцию цветных программ телевидения.
Для цветного вещания на Шаболовке выделено отдельное здание, где мы, все работники редакции, с увлечением осваиваем новую французскую, элегантную технику. Она резко отличается современным видом и возможностями от ещё работающего черно-белого телевизионного оборудования 30-х годов.
Вскоре вместо пробных технических эфиров с цветными фотографиями мы стали делать экспериментальные, короткие художественные и информационные программы. Время вещания увеличивалось, и работы прибавлялось. Не прибавилось только зарплаты. Нас обманули. Мы по-прежнему получали 40 рублей. Только через 4 месяца(!) нас зачислили в штат редакции на ассистентский оклад. Мы смеялись, но не возмущались.
Свободное копирование
