VI. Киев. 1880-1892
Приступая к воспоминаниям о Киеве, я должен оговориться, что многие, хотя и не безинтересные, факты, мною не будут переданы, так как герои этих фактов живы, а смущать их -- у меня вовсе нет желания.
Переехал я в Киев в августе 1881 года. Вскоре по приезде я познакомился с антрепренером русской драматической труппы Сергеем Семеновичем Иваненко, который заявил мне, что за антрепризу он взялся совершенно случайно. По его словам, он шел по Фундуклеевской улице, желая зайти в склад земледельческих орудий, помещавшийся в доме Бергонье, где помещается и театр По дороге ему попались на встречу его приятели -- артисты Чужбинов и Степанов, которым он сообщил, что приехал в Киев купить молотилку.-- А ты-бы лучше снял театр Бергонье, а мы тебе составим небольшую, но хорошую труппу; денег много не надо, а дело хорошее"! заявили они.-- "Предложение это", продолжал Иваненко, "мне понравилось. Человек и был свободный, деньги кое какие водились и я, вместо того, чтобы попасть в дверь склада, попал рядом в дверь, ведущую в театр На другой день я заключил контракт и вот второй год уже антрепренерствую". Этот рассказ Иваненко подтвердили потом Чужбинов и Степанов. Какова была труппа в первый сезон антрепризы Иваненко (1880--81 г.) -- я не знаю, но в сезон 1881--82 года я застал очень слабую труппу и смотря на ведение дела г-на Иваненко, я убедился, что это очень добрый и честный человек, что не мешает ему, однако, быть очень плохим антрепренером. Дела вначале шли плохо, что несомненно объяснялось слабым составом труппы. Я как-то спросил Иваненко, почему он не позаботится пригласить в труппу хороших артистов, на что получил очень серьезный ответ: "здешняя публика этого не стоит, пусть она ходить в театр, тогда и дам я ей хороших артистов".-- "Да нельзя-же ходить, когда некого смотреть", возразил я.-- "На мои расходы хватает, ну -- и слава Богу, а пригласи дорогих артистов, и убытков не оберешься". Такова была точка зрения этого антрепренера, которому, не смотря на все непонимание взятаго им на себя дела, все-таки везло. Труппа, подвизавшаеся в сезон 1881--82 г. в Киеве, была под стать разве какому-нибудь маленькому городку, но уж никак не университетскому городу.
Вот состав труппы, насколько память мне не изменяет: г-жи Демидова, Замкова, Суворина, Стрелкова, Легар, Корояни, Ильина, гг. Казанцев, Степанов, братья Лазаревы, Яковлев, Погодин, Ильин и Кнорье. Впоследствии труппа была дополнена г-мы Мазуровской и Шабельской, а на место Погодина, оказавшегося весьма слабым на амплуа первых любовников, был приглашен Шумилин, оказавшийся, впрочем, не лучше Погодина. Сезон этот изобиловал еще и гастролерами; последовательно гастролировали: Иванов-Козельский, Чарский и Писарев, явившийся уже не со Стрепетовой, как прежде, а с г-жей Глама-Мещерской. Наибольший успех, из женского персонала, имела г-жа Демидова, а в мужском выделялись гг. Казанцев и Козельский. Пока режиссером был Лазарев -- спектакли, за некоторыми исключениями, шли с недурным ансамблем, но с того момента, как режиссерство перешло к Казанцеву -- ансамбля не было никакого; все заботы Казанцева были направлены исключительно к тому, чтобы лучшия роли в драме и комедии исполнялись г-жей Летар, которой Платон Иннокентьевич оказывал особое покровительство. В г-же Летар, с открытия сезона выступавшей только в водевилях, я узнал подвизавшуюся когда-то в Харькове г-жу Лидину. Пока артистка эта выступала в водевилях, преимущественно с пением, публика была ею довольна, но когда она, благодаря режиссерству Казанцева, выступила в Офелии на том основании, что роль эта требует голоса, публика сильно возроптала. Сколько ни писали местные газеты о невозможности видеть г-жу Детар вне водевиля, г. Казанцев не обращал внимания на указания прессы и чуть не ежедневно выдвигал г-жу Легар то в роли ingenue, то в роли grande dame, то в роли драматической. Когда в Киеве появилась малорусская труппа, г-жа Летар выступила и в этой труппе, но этот опыт обошелся ей очень дорого, о чем впрочем, я разскажу в своем месте. Значение Казанцева в труппе было так сильно благодаря тому, что он успел вкрасться в доверие г-на Иваненко. Доверие это стоило Иваненко больших денег и способ, которым доверие это явилось, был настолько безчестный, что некоторые из артистов сочли нужным оставить службу до окончания сезона. Первым отказался когда-то лучший друг Иваненко г. Степанов, который, прощаясь, с своим антрепренером, заявил ему, что не желает;быть свидетелем, его раззорения, а еще более -- видеть, какого из него делают дурака Казанцев и г-жа Легар., Дело в том, что Иваненко с первых-же моментов появления г-жи. Летар, стал за ней ухаживать; когда Казанцев и его подруга это заметили, они и решили сообща построить на этом ухаживании свое благосостояние. Началось с того, что Казанцев и Летар ежедневно стали обедать я ужинать у Иваненко и здесь -- то, пустив в ход систему наушничанья, заставили Иваненко поссориться сперва с режиссером Лазаревым, а затем с артистами, близко стоявшими к антрепренеру. С удалением Лазарева от режисерства и уходом близких к Иваненко людей, Казанцев стал режиссером и полным хозяином всего дела. Иваневко, как человек слабохарактерный, поддался влиянию Казанцева, а г-жа Летар скрепляла дружбу режиссера с антрепренером Вслед за обедами, ужинами, поездками за город и другими развлечениями -- начались подношения и не дешевыя; все это принималось г-жей Летар как должное, не смотря на то, что публика при этих подношениях присутствовавшая, довольно громко протестовала. С 1-го ноября начались гастроли Иванова-Козельского; сборы были полные, но чем лучше шли дела, тем все лучшие подарки подносились г-же. Летар. Свое обещание при лучших делах улучшить состав труцпы, г. Иваненко совершенно забыл; в театр он являлся как гость и нередко в нетрезвом виде. Жаль было смотреть на этого человека, которого так безсовестно обирали.
Свободное копирование
