На смену зимним антрепренерам выступили летние и во главе их В. Л. Форкатти. В составе его труппы находились: Козельский, Рютчи, Никольский г-жи Мазуровская, Кадмина, и Евгения Ник. Колосова (жена Рютчи).
Козельский, получавший от спектакля сто руб., играл в этот сезон очень мало; он, главным образом, предавался двум занятиям: езде на велосипеде в частности и пьянству вообще. Как-то раз помощник режиссера Кротков и управляющий Романовский обратились к Козельскому с просьбой участвовать в их бенефис безплатно. Козельский изявил согласие, но когда в день спектакля он узнал, что сбор полный, то от обещания своего отказался и потребовал уплаты ста руб. Бенефицианты, поставленные в безвыходное положение, внесли эти деньги и Козельский за это пригласил их с собой в "Петербургскую" гостиницу поужинать. Ужин затянулся до утра и когда все полученные от бенефициантов сто руб. были пропиты, Козельский оказался уже на столько пьяным, что бывшия с ним лица разошлись, зная насколько этот артист "буен во хмелю" Козельский направился к будке, где продавалась зельтерская вода и начал требовать воды. Так как было еще рано, то продавщица отказалась открыть будку, что послужило для артиста поводом учинить крупный дебош. Оттуда, желая выкупаться, Козельский отправился в купальни, где также учинил дебош с избиением баньщиков. Чтобы замять эти два события, последовательно имевшия место одно за другим, Козельский заплатил каждому из потерпевших по 200 руб. Только на другой день, уже опомнившись, Козельский стал упрекать Кроткова за уплату 100 руб.-- "Не дали-бы ста руб., не доплатил-бы к ним еще четырехсот"! Вообще Козельский в пьяном виде был невыносим и ни один кутеж его не обходился без того, чтоб артист не учинял скандала. Кроме многих скандалов, которым мне пришлось быть свидетелем, я знаю и следующий, сообщенный мне г. Крамским. В бытность его антрепренером в Динабурге на гастроли был приглашен Козельский. Явившись как-то в спектакль в пьяном виде -- он разозлился на одевавшего его портного и откусил ему кончик пальца, а после спектакля, заехав к парикмахеру, приказал обрить себе голову, а затем отправился на вокзал, где, забравшись на товарный поезд, дойхал до какой-то станции и оставался там целую неделю, предаваясь пьянству. Когда Крамской узнал о местопребывании внезапно скрывшегося артиста -- он отправился за ним и с трудом убедил его вернуться в Динабург для продолжения гастролей. Должен здесь заметить, что до сих пор я привожу факты исключительно из жизни Козельского, чтобы дать представление о нем, как о человеке. Делаю я это для того, чтобы показать, насколько те лица, которые полагают, что артист, постоянно твердящий со сцены чужия слова о честности, благородстве и порядочности и в жизни придерживается того-же, что он проповедует со сцены. О Козельском-же, как артисте, имя которого гремело долгое время по всей провинции, я еще выскажусь в своем месте. Памятна мне г-жа Мазуровская как артистка, по своему убийственному произношению, в котором отчаянно слышался польский акцент. Дебютировала она в "Адриенне" и я еще как сейчас слышу басню о голубях, начинающуюся словами: "два голубя как два родные брата жили, "Два голюбя" и т. д. произносила г-жа Мазуровская. Много стараний употребил тогда в Одесее покровитель г-жи Мазуровской, некий Волков, чтобы доставить ей успех, но несмотря и на благоприятные внешния данные, артистка успеха не имела. Через несколько лет, будучи в Москве, я встретил имя г-жи Мазуровской в составе труппы Лентовского. Я спросил Михаила Валентиновича, Исправилось-ли произношение Мазуровской, на что, июмню, он мне ответил: "до неузнаваемости, да и успехи по сцене сделала громадные, ведь она брала уроки у Самарина". И что-же? через несколько дней по всей Москве только и было разговоров, что о Мазуровской, приведшей публику в прекрасное настроение, изменись в фразе: "мою мебель описали" ударение на одном из слов этой фразы.
После этого я Мазуровской больше не встречал и о дальнейшей ее сценической карьере ничего не знаю.
Свободное копирование
