Сезон 1878--79 г., закончился для Дюкова весьма плачевно в материальном отношении. Под влиянием этой неудачи с одной стороны и смерти единственного сына, которому Дюков мечтал передать свое дело, он решил на время сдать театр в аренду.
Арендатором на сезон 1879--80 года явился H. Н. Савин, державший в то время драму в Киеве и еще в каком-то городе. В составе труппы г. Савина я впервые увидел H. Н. Соловцова, г-жу Е. С. Карцову и Лола, остальные артисты были мне уже знакомы, каковы Чарский, Н. Ленский, Апаркова и др. Г-жа Карцева была очень слабая артистка, и если отличалась в труппе, то разве своим ростом. Играла она очень редко, что дало повод одному остряку посвятить ей следующее четверостишие:
"Вы очень велики, быть может,
Но что сказать вам вместе с тем,
Ведь режиссер вас не тревожит,
Вы не играете совсем"!
Помню я еще Карцеву и потому, что часто встречал ее с Н. Ленским. Хотя с тех пор прошло уже много лет, но я не могу забыть эту парочку, благодаря резкому контрасту их роста: одна grande-dame, если буквально понимать, большая дама, а другой -- маленький, очень маленький господин. Как случилось, что Карцева, всегда заявлявшая, что ждет приезда своего жениха, кавалергарда и Ленский, в то время женатый, отказались она -- от жениха, а он -- от жены и связали свою судьбу вместе -- я объяснить н^ берусь, но факт остается фактом. Одно только впоследствии казалось мне странным: ухаживание антрепренеров за Карцевой сначала Савина, а затем Иваненко. Ленский читал со сцены куплеты: "если в союзе участвуют трое", а Карцева с одним из антрепренеров сидела в ложе и весьма одобрительно относилась к обличительным куплетам.
Кроме г-жи Шабельской из начинавших в Харькове артистов, я помню еще г-жу Прянишникову, и г.г. Селиванова и Долина. Эти последние, а в особенности Долин, пользовались впоследствии довольно большой известностью.
Г-жа Прянишникова, Евгения Тимофеевна, решила посвятить себя сцене тотчас-же по окончании гимназии; что стремление ее к сцене было серьезное, было ее заветною мечтой, я вывожу из того, что она отказала в своей руке, сделавшему ей предложение, молодому ученому Николаю Аркадьевичу Андреевскому потому только, что он не соглашался с ее желанием поступить на сцену. Первые свои шага по сцене г-жа Прянишникова сделала в Харькове-же, но так как ей хотелось часто играть, что было трудно при большом составе труппы, то она вскоре уехала в Кронштадт, где антрепренером состоял г-н Раппопорт, в свое время получивший известность тем, что, будучи антрепренером, он был и рецензентом и сам писал отзывы о своей труппе. В сезон 1879--80 г. г-жа Прянишникова служила в труппе Савина в Киеве и хотя, как я слышал, успеха не имела, тем не менее г. Савин вновь пригласил ее в Киев в 1883 г., когда в городском театре была водворена драма. В Киеве я г-жу Прянишникову видел на сцене несколько раз и могу подтвердить, что возлагавшиеся на нее надежды не оправдались: актрисы из нее не вышло.
Тимофей Николаевич Селиванов, тот самый, который на съезде сценических деятелей в Москве, наговорил" с три короба жалких слов о положении провинциальных артистов, еще в бытность свою студентом Харьковского университета, сильно увлекся театром, посещал его усердно и все свое свободное время проводил в обществе артистов. Большое влияние на Селиванова имел Иванов-Козельский, которым в то время увлекалась не только вся учащаеся молодежь, но и большинство профессоров. Иванов-Козельский почти каждый вечер проводил в компании студентов, с которыми изучал Шекспира; всегда происходили горячия прения, читались роли, спорили об отдельных фразах и даже словах, приводили постоянно имя Гервинуса, но в итоге приходили к заключению, что Иванов-Козельский прекрасный толкователь Шекспира. Селивановь, которого я с юношеских лет знал, как человека увлекающегося, до того увлекался Ивановым-Козельским, что вне его ничего не признавал и всегда твердил, что если посвятит себя сцене, то выступит как ученик Козельского и рабским его подражателем. Как оказалось впоследствии, все это говорилось сгоряча и уже в сезон 1878--79 г., когда Селиванов, будучи еще студентом, выступил в качестве любителя в роли Чацкого, о подражании Козельскому и помину не было, что однако не помешало Селиванову иметь в этой роли громадный успех. По окончании университета в 1880 г. Селиванов поступил на сцену и первое время подвизался в г. Елисаветграде, в труппе Выходцева, но затем, в тот-же сезон, переехал в Одессу, где с достоинством занимал амплуа первых любовников. Дебютировал Селиванов в "Расточителе", а через несколько дней выступил в роли Карла Моора вместе с г. Козельским, игравшим Франца. И, о ужас, ученик забил своего учителя; его принимали куда лучше Козельского. Гастролер не мог примириться с этим фактом и еще до начала спектакля всем заявлявший, что Селиванов его гордость, Козельский после спектакля находил в игре своего учебка одни только недостатки. Селиванов прослужил в Одессе целый сезон, все время пользуясь успехом у публики и симпатиями местной прессы. С 1881 года я Селиванова на сцене больше не видел, и какова была его дальнейшая деятельность -- мне неизвестно.
Свободное копирование
