Кроме Фанни Федороввы Козловской, пользовавшейся громадным успехом в Харькове, я, говоря о выдающихся успехах, не могу не поставить на первое место артистку Марью Михайловну Глебову, служившую в упомянутый сезон весьма недолго, всего месяца три или четыре. Прибыла она к началу сезона 1877--78 года и оставила Харьков в начале января 1878 г. Г-жу Глебову я до Харькова на сцене нигде не видел, но слышал и читал о ней в газетах в 1874 году. Все отзывы о г-же Глебовой, как о драматической артистке, были восторженные; таковы были отзывы саратовских газет в 1874 г., одесских в 1875 г. и киевских в 1876 г., когда Марья Михайловна прослужила весь летний сезон. Много статей Марье Михайловне посвящал "Киевлянин", редактором которого в то время был профессор Шульгин, серьезно относившийся к искусству и человек неподкупной честности. Отзывам "Киевлянина" нельзя было не придавать серьезнаго значения и эти отзывы вредшествовали появлению в Харькове г-жи Глебовой.
Антрепренер H. Н. Дюков, сообщая мне о составе труппы на сезон 1877--78 г. с гордостью говорил, что он заручился лучшими в России провинциальными артистками М. М. Глебовой и Ф. Ф. Козловской и если и теперь харьковская публика будет недовольна, то ему придется отказаться от антрепризы. Сезон однако прошел и Дюков от антрепризы не отказался; это был один из самых блестящих в материальном отношении сезонов и редкий спектакль не давал полных сборов.
На сколько я помню, г-жа Глебова дебютировала в роли княгини Резцовой ("Ошибки молодости") и имела громадный успех. Симпатичный голос, прекрасная дикция, замечательная внешность,-- все это сразу завоевало артистке симпатии публики. Этими симпатиями г-жа Глебова безсменно пользовалась во все время своего пребывания в Харькове, как и всюду, впрочем, где она впоследствии выступала; этим-же симпатиями артистка пользуется и до настоящего времени. Г-жа Глебова, как я узнал, до появления своего в провинции на амплуа драматической актрисы, подвизалась на сцене Императорских театров в Петербурге, как артистка водевильная и хотя имела успех, но оставила Императорскую сцену, не желая довольствоваться водевильным жанром. Должен, впрочем, заметить, что в игре г-жи Глебовой, при громадных достоинствах, мною замечался один недостаток: в игре артистки сильно сказывалось влияние французской школы; г-жа Глебова нередко прибегала к внешним эффектам, подчас жертвуя для этого так называемой жизненной правдой. Длилось это, впрочем, недолго; г-жа Глебова, как артистка умная, впоследствии не мало работала над собой, чтобы отрешиться от указанного влияния и это ей вполне удалось. Когда я, через несколько лет увидел г-жу Глебову в Москве, я но мог не восторгаться ее прекрасной игрой, в которой на первом плане была реальность исполнения.
Возвращаюсь к Харькову; не прошло и двух недель после дебюта Марьи Михайловны, как в театральной публике образовались уже две партии: глебистов и козловцев. Мне лично партии эти казались очень смешными. Я понимаю партии, если в труппе имеются две артистки на одно амплуа, тогда вполне естественно сравнение и выводы, но в данном случае, когда Мария Михайловна занимала амплуа драматической артистки, а Фанни Федоровна амплуа драматической ingenue, о партиях, как я их понимаю, вряд-ли могла быть речь; тем не менее эти партии существовали и если кто был этим весьма доволен, то разве антрепренер Дюков. Особенно сказывалось значение партий в смысле сборов, когда в каком-либо спектакле участвовали обе артистки: сторонники г-жи Глебовой старались привлечь в театр как можно больше своих единомышленников, то-же делали и сторонники г-жи Козловской; в результате пьесы с участием обеих артисток почти всегда шли при полных сборах. Мме передавали, что партии глебистов и козловцев были и в Киеве в летний сезон 1876 г., когда обе артистки служили там одновременно.
Успех г-жи Глебовой в Харькове был на столько значителен, что уже в октябре месяце, т. е., спустя полтора месяца после первого ее дебюта, ей был поднесен адрес от студентов Харьковского университета. Как я уже заметил, г-жа Глебова не прослужила весь сезон, а оставила Харьков в декабре, чему причиной была серьезная болезнь, постигшая артистку. Для последняго спектакля с участием г-жи Глебовой поставлена была "Адриенна Лекуврер". Памятен мне этот спектакль по целому ряду оваций, устроенных артистке; было много подношений и между прочим поднесен был венок, который, по требованию публики, был возложен на голову Марьи Михайловны антрепренером Дюковым Марью Михайловну, по отезде ее, заменила г-жа Немирова-Ральф, которая успеха не силу необходимости играть роли, в которых он сам сознавал себя слабым. Как человек очень умный он, конечно, не желал сознаваться в этом другим и в таких случаях заявлял, что он чувствует себя нездоровым и потому вряд-ли роль ему удастся. Сначала я, ничего не подозревая, верил его нездоровью, но когда такие заявления участились, я убедился, что заявления о нездоровья надо понимать: "роль эта мне не по силам" и делалось это для того, чтобы я в своих отзывах объяснял слабое исполнение нездоровьем артиста.
Как я уже упомянул, я виделся с Николаем Сергеевичем в Москве, в Пушкинском театре, в 1880 г. и тогда по его совету пригласил в Одессу на роли комиков артиста Красовского.
Умер Стружкин, если не ошибаюсь, в Москве в 1886 году.
Свободное копирование
