Фанни Федоровну Козловскую, после летняго сезона 1869 г. в Одессе, где она подвизалась и в оперетке, я до Харькова, в сезон 1876--77 г. на сцене не видал, но слухи о ней, как о хорошей артистке на амплуа ingenue dramatique доходили до меня уже в сезон 1871--1872 г., а в сезон 1875--76 гг. один из моих приятелей писал мне из Орла, что в драматической труппе Леухина выделяется зазамечательная артистка Ф. Козловская, пользующаеся выдающимся успехам; то же я слышал и от киевлян, рассказывавших, что в летней сезон 1876 г. в Киеве имели громадный успех две артистки: М. М. Глебова и Ф. Ф. Козловская. В зимний сезон того-же года я уже имел возможность в Харькове лично убедиться, что слухи о Козловской, как о выдающейся артистке, не преувеличены. Так как я, повторяю, пишу здесь не рецензии, то останавливаться на г-же Козловской, как артистке -- я не стану, скажу только, что мне никогда не приходилось видеть на сцене игру, столь полную жизненной правды, как игра Фани Федоровны. Это был выдающийся, редкий талант, к несчастью безвременно погибший; эта артистка могла еще много лет быть гордостью русской сцены, но злой рок судил иначе: Фанни Федоровна умерла в самом разцвете своих молодых сил!
Как сейчас помню, не задолго до окончания зимняго сезона какой-то спектакль был отменен по болезни Ф. Ф. Козловской. Так как подобныя отмены спектаклей были не в редкость, то никто и не обратил внимания на анонс о болезни Козловской, предполагая легкую простуду или что-то в этом роде, но на следующий-же день в театре стали циркулировать слухи о серьезной болезни Фанни Федоровны, а доктор Волин, состоявший при театре, заявил даже, что положение артистки безнадежно. Когда я прибыл в квартиру Фанни Федоровны справиться о ее положении, меня встретила артистка Шумская, сообщившая весьма неутешительныя вести. Говорю "артистка" Думская, так как она, по протекции г-жи Козловской, считалась на службе у Дюкова, но на сцене я видел ее очень редко; она мне больше знакома как образованная женщина, жившая у Фанни Федоровны и занимавшаеся с ее детьми, которых было трое: два мальчика и одна девочка. Г-жа Шумская, сообщив мне мнение врачей о безнадежном положении Фанни Федоровны, добавила, что из Киева вызван доктор-акушер Функе, по просьбе больной. В театральном мире, а затем и в городе, говорили, что артистка умирает из-за "ложнаго стыда", что она сделала себе операцию искусственного выкидыша и что вследствие неудачи операции драматическое искусство теряет знаменитую артистку. Ф. Ф., как женщину, никто не винил, но как замечательную артистку ее нельзя было не винить в том, что ока решилась на операцию, столь опасную для ее жизни, рискуя лишить сцену лучшего ее украшения. В подобных случаях, как известно, публика слишком эгоистична: она способна прощать все артисту, как человеку, забывать все его греха, раз этот артист выделяется своим громадным сценическим талантом.
Фанни Федоровна болела всего несколько дней; весть о ее смерти с быстротой молнии разлетелась по всему городу и во всех слоях местнаго общества вызвала искреннее сожаление. Харьковцы доказали свою любовь к артистке не только тем, что отдать последний долг явились в громадном числе, (похоронная процессия, в которой участвовали воспитанники и воспитанницы учебных заведений и вся местная интеллигенция, растянулась больше чем на версту), не речами на могиле безвременно угасшей, но более осязательно: они приняли на себя заботу об участи ее детей и в короткое время по подписке было собрано до десяти тысяч рублей, на проценты с которых решено было дать детям воспитание, а по достижении дочерью совершеннолетия или выхода ее замуж -- выдать ей собранные деньги.
Руководить воспитанием детей было поручено г-же Шумской, к чести которой должен добавить, что она вполне заменила детям родную мать, исключительно им посвятив всю свою жизнь. Отдавая должное харьковцам за их заботы о судьбе "ни в чем неповинных детей", как выразился в своей речи у могилы H. С. Стружкин, все-же не могу не заметить, что впродолжении тридцати лет моих близких отношений к театру, это был единственный случай благороднаго порыва, высказанного публикой по отношению к артистке. Не мало заслуженных артистов и артисток умирало при мне, умирало, оставив семейства свои без всяких средств к жизни, но никогда благодеения не тли дальше подписки на устройство скромных похорон. После похорон о почивших совершенно забывали, равно забывали, что более грустно, и о покинутых ими семействах, остававшихся на произвол судьбы!
Свободное копирование
