2 сентября 1926 г.
На один день мы ездили в город и там виделись с Мэтром.
Теперь, когда мои глаза не застилает любовь, я вижу его насквозь, со всем его чудачеством, мальчишеством, такими несоответственными с его природой. Уселись и стали говорить о Новгороде. После Новгорода говорили о Париже. Его командировка лопнула.
Он встал и ходил вокруг меня. Я спокойно покачала головой отрицательно. Смешной, смешной... Я спокойна, как самая мраморная статуя в Летнем саду.
Приходит Джим. Мэтру нужны справки о галерах. Они оба сидят на нашей кровати. Я хожу мимо них и гляжу на них с необъяснимо приятным чувством. Я счастлива, что Джим мой муж. Я горжусь, что Мэтр мой друг. И мне приятно, что они могут быть нужны друг другу и что именно выигравший Джим может помочь проигравшему Мэтру.
28 сентября 1926 г., Ленинград
19-го переехали в город. Приходил Мэтр. Он отлично выглядит, он молод, весел и очарователен. Бэбка сразу подпал под его чары, и я с искренним удовольствием следовала его примеру. Он просидел полтора часа, но я вся пропиталась литературным пылом, какой-то неистовой жаждой творчества. Странно, что такой спокойный и корректный Мэтр является для меня каким-то источником аполлонийского безумия. Меня подхватили какие-то вихри, строчки летали в голове (я даже не пыталась их ловить). Я ходила крылатой походкой.
-- Кажется, Мих[аил] Л[еонидович] привел тебя в экстаз? -- с улыбкой спросил Джим.
Он был очень недалек от истины. После огромного перерыва я ощутила в себе напряженное чувство ритма и жажду пролиться потоком слов.
Свободное копирование
