29 мая 1923 г.
Вчера вечером смотрели кинодраму "Прокурор". Она меня ужасно взволновала. Прокурор выступает как обвинитель против любимой женщины (которая не оправдывается, чтоб не запутывать его в это дело), и ее гильотинируют.
-- Ты бы мог? -- спросила я Бойку.
-- Нет, конечно, не мог бы!
А Maître мог бы, я уверена,-- слезы брызнули из глаз. -- И самое ужасное, что никакого "долга" нет,-- это люди выдумали! Эти слова, которые говорят, боясь, что иначе человечество деморализуется. Есть правда, которая больше всего, и это есть любовь. А "долг" -- это ложь и не любовь. Я не верю в "долг".
В пятницу мы все (шерфольцы) были у Бронникова. Бедный Бронник, не покладая рук, играл на рояле. За чаем Maître весьма прозрачно намекал, что, отправив в среду своих на дачу, он исчезнет, станет невидимым, что "кто-то" к нему приедет, он только ждет телеграммы. Он торжествующе поглядывал на меня. Это уже было лишним. В общем, я была рада, что он хорошо проведет время, только мне было немного больно, что он смеет меня этим поддразнивать.
Я сидела в кресле, качала рыжей туфлей и чувствовала себя молодой, сильной, немного злой и немного легкомысленной.
Домой Макс, Таничка и я шли пешком от 10-й линии до Дворцового моста.
Мы с Катей заработали по полтора миллиарда за нашу сказку. Теперь пишем вместе с Максом. Бой злится, что я не пишу одна.
-- Да ведь это же халтура, darling, a вдвоем халтурить веселее,-- отвечаю я.
Свободное копирование
