Аня Петрова
Её судьба намного сложнее, чем у Нади, и жизнь намного дольше. Отец Ани болгарин, он остался в русском плену после Первой Мировой войны. Не знаю как, но многие его земляки, такие же пленные, поселились на Кубани, работали батраками, многие женились на местных казачках, в том числе и отец Ани. Она рассказывала, как он получил фамилию Петров, хотя своя у него совсем другая – Куважев. Ещё во время войны их, пленных, выстроили в шеренгу, приказали рассчитаться на первый, второй, третий. Потом объяснили: все первые номера теперь будут Ивановы, вторые – Петровы, третьи – Сидоровы. Потом скомандовали: «На Иванов, Петров, Сидоров рассчитайсь!» Так Куважев стал Петровым. Им выдали документы на новые фамилии и отправили на все четыре стороны. Некоторые стали пробираться на родину, но многие остались. Они поселились на улице, близкой от реки Протоки, постепенно начали строиться, заводить семьи. Сразу же стали разводить огороды. Воду для полива и питья возили с реки в больших бочках. Покупали в складчину лошадей и возили по очереди.
***
Климат на Кубани жаркий, засушливый. Без полива овощи росли плохо и не долго, к августу выгорали. У болгар же поливные овощи росли прекрасно, они очень много трудились, но много и зарабатывали. Особенно процветали в период НЭПА. Когда же началась сплошная коллективизация, они не сопротивлялись, подчинились.. Но дела шли всё хуже и хуже. С начала тридцатых годов, когда начались репрессии, забрали и Аниного отца. Якобы кто-то донёс, что он на базаре в пьяном виде ругал новые порядки, ругал власть. И с тех пор о нём и других, взятых ночью, никто ничего никогда не узнал. У матери осталось 6 детей, Аня старшая, но все учились до голода 1932 года. Голод был ужасный. Хлеб не уродил, овощи сгорели от засухи, в колхозе дела шли из рук вон плохо. Аня рассказывала, что ходили по домам особые уполномоченные и забирали всё: кур, овощи, фрукты у тех, кто сумел их кое-как сохранить. Дети ходили по полям, огородам, собирали всё, что можно было хотя бы с трудом съесть: колоски, корни трав, ветки кустарника, тёрн с ягодками. Вот здесь-то и Аня пропустила 2 года. Десятилетку кончила в 19 лет. Но постепенно жизнь улучшилась, в колхозе начали выдавать хлеб, овощи, фрукты. Да и свой огород, куры, а после корова, которую вырастили с телёночка, позволяли жить не плохо.
***
Училась Аня средне, но в Ленинградский институт холодильной промышленности поступила с первого захода. Я уже говорила, что все наши одноклассники поступили в институты в Краснодаре, Ростове, Москве, Ленинграде. Ни о каких обходных путях или взятках не было даже и в помине. Только труд помог всем нам «выйти в люди». Закончив четвёртый курс, Аня поступила в какую-то геологическую партию, чтобы заработать себе на одежду, обувь к окончанию института. 20 июня партия выехала на северо-восток. Война застала их в пути. Все растерялись, не знали, что делать, связались с Москвой, им приказали продолжить путь и приступить к своей работе. Задержись на пару дней, и поездка бы, конечно, сорвалась! Оставшись в Ленинграде, Анна попала бы в блокаду и, конечно, погибла бы, т. к. у неё, как у студентки, ничего не было, никакого запаса ни пищи, ни одежды. Пробыла она там всю войну. Вышла замуж за начальника их партии, родила дочь.
***
О родных с Кубани ничего не знала, т. к. и Кубань через год была оккупирована. Родные о ней тоже ничего не знали. Думали, что она погибла в блокаду. Однако, слава Богу, все остались живы, после Победы встретились, но Аня навсегда уехала в Ленинград с мужем и дочерью. Семейная жизнь не очень сложилась, муж был намного старше, но жили до самой его смерти. Выросла дочь, которая дважды побывала замужем, родила сына и дочь. Анна, выйдя на пенсию, посветила всю жизнь внукам. Вспоминая своё тяжёлое детство, она делала всё и даже слишком, чтобы дети росли в достатке и радости. Каждый год ездила на море в Анапу с одним, а потом и с двумя внуками. Там мы и встречались несколько раз, т. к. одна из наших подруг, тоже Анна по фамилии Лосатинская, выйдя на пенсию в 50 лет (как геолог) поселилась в Кабардинке. Переписывались мы с ней долго, посылали друг другу посылки, поздравления. Но уже несколько лет связь порвалась. Я звонила ей, писала, но никто не отвечал. Ведь с её дочерью я никогда не встречалась, она меня не знала, на письма не отвечала, а последнее письмо пришло назад. К сожалению, я ничего не смогла узнать. А тут навалились эти проклятые «реформы» – настоящая чума. Связи стали прерываться, даже среди родных людей.
Свободное копирование
