Из далекого прошлого - 65

"<В. Устюг,> 9 декабря <1865 года>

   Дружок Людя. Пожалуйста, голубчик, узнай через Вареньку, но только осторожно, какая перемена во взгляде явилась у Зайцева на меня. У них в редакции между Благосветловым и Соколовым были великие споры по поводу моего "Женского безделья". Соколов совершенно не согласен с моим экономизмом, и как он имеет большое влияние на Зайцева, то и "успел внушить ему на мой счет самые комические сомнения". Это весьма любопытно, и я просил Благосветлова разъяснить, что это значит. При своем разъяснении не упоминай ни меня, ни Благосветлова: они уж и так все переругались, а как будто ты прослышала стороной.

   Ты мне написала совсем неясно, в чем заключается sans faèon'ство {бесцеремонность.} Благосветлова с твоими переводами Шатриана. Где он их напечатал?

   Благосветлов мне тоже писал о размолвке и жалуется на Соколова и Зайцева, хотевших оттереть его от "Русского слова", и на разные сплетни, интриги и личности. С нового года Благосветлов будет платить мне по шестьдесят рублей с листа. Не знаю, будет ли мне это выгоднее, потому что все зависит от числа напечатанных листов".

"<В. Устюг,> 16 декабря <1865 года>

   Сегодня мне привезли "Голос". Зайцев и Соколов отказываются от сотрудничества в "Русском слове" и в <"Голосе"> говорят: "То же самое уполномочил нас сообщить от своего имени Д. И. Писарев". Без Писарева "Русское слово" немыслимо. Что будет, не знаю. Но все это очень глупо. Как мне кажется, всю эту кутерьму наделал Соколов, человек, сколько это видно из его "Маску долой!" (вызов "Современнику"), горячий, но не умный. Во всяком случае, все это нехорошо, потому что если "Русское слово" захворает холерой, то и твоему покорнейшему слуге приключится болезнь и отощание. Ты мне писала о переводной работе, но мне ее и до сих пор никто не присылал. Одним словом; жить за тридевять земель, как я, и удовлетворяться отрывочными газетными объявлениями -- положение не завидное. Мне кажется, что если бы я был в Петербурге, то Зайцев не был бы в лапе Соколова и не выскочил бы из кожи. Я даже думаю, что ничего подобного не случилось бы, если бы была в Петербурге Варвара Александровна".