"<В. Устюг,> 25 ноября <1865 года>
Друг мой Людя. Хоть твое письмо не заключает особенно веселой сущности, но оно повлияло на меня хорошо, ибо зашевелило во мне надежду с тобой увидеться. Ах, Людя, Людя, какой бы это был для меня праздник. Я уже представляю себе приятный камелек, тебя и Вареньку и мирную и теплую беседу. Мне ужасно стыдно, что я до сих пор не пишу Варваре Александровне. Но знаешь ли -- отчего? Ну что я стану писать к ней? какую-нибудь тоску или поднимать вопросы, вызывающие на размышления? Еще куда ни шло -- у камелька. Но и там едва ли бы я пустился в подобные странствия.
...В подобном положении нахожусь я в Устюге; про меня не говорят, что я ворую, но что я убил свою мать, Кроме того, есть и такие доброжелатели, которые делают меня отправить в Колу. Наконец, и это большинство здешнего общества, то есть все те, с кем я йе знаком, смотрят на меня исподлобья и озираясь, точно я вот сейчас протяну руку и вытащу у них из кармана носовой платок. Конечно, я доставил бы этим простодушным людям возможность смотреть на себя веселее; но и то немногое знакомство., которое я имею, отсыплет меня от дела, особенно теперь, когда я работаю й Должен буду еще целый декабрь работать усиленно".
Свободное копирование
