"<Петропавловская крепость,> 12 сентября <1864 года>
Рад, что наше предполагаемое издание романов тебе улыбается. Уж конечно, если бы это дело удалось,-- а еще нужно просить разрешение цензуры,-- то есть по числу подписчиков было обеспечено, то было бы превосходно и для тебя, и для меня. Я уже писал, что мое условие, чтобы половина перевода была моя (имел в виду тебя).
Выбор романов еще не сделан, ибо сначала нужно покончить с разными формальностями, но я писал Благосветлову, что нужно поспешить. Я предполагал только одни английские романы, но Григорий Евлампиевич думает -- еще и немецкие, итальянские и другие, вообще все, что есть хорошего. Эта мысль хороша и шире моей; но я боюсь, что мы раскидаемся. Лучше бы держаться более тесной программы. Я послал Благосветлову список романов Купера и Бульвера, у нас неизвестных, а между тем превосходных. Если дело состоится, что я узнаю, вероятно, скоро, то ты, несомненно, получишь работу. Во всяком случае, я думаю, нужно давать на половину из теперешних романистов (текущих) и романистов тридцатых годов, ибо они посильнее. Полагаю, что не нужно брезгать и Вальтер-Скоттом, ибо -- сила.
Для кого ты переводишь Гете? если для В., то печально..."
"<Петропавловская крепость,> 18 сентября <1864 года>
Я даже не уверен теперь в наши романы, потому что Благосветлов хотя и согласился, но в то же время предлагает другое предприятие: издавать популярные сочинения (переводные) по естественной истории и другим наукам. Но за это дело, как я слышал, уже взялась другая компания: Зайцев, Ковалевский и еще кто-то. Да если бы и не взялась, я все-таки считал бы романы лучшим делом. Я уже выговорил и получил согласие Благосветлова, чтобы половина переводов принадлежала, тебе... Во всяком случае, в течение этого месяца дело разъяснится, то есть получится согласие почтамта и цензурного комитета".
Свободное копирование
