Из далекого прошлого - 41

"<Петропавловская крепость> 7 октября <1863 года>

   Статьи мои разрешено печатать. Поэтому я прошу тебя, голубчик, распорядиться так: самой тебе ехать, разумеется, трудно, а потому попроси Машу приехать к г. коменданту и получить от него статьи, а затем отправь их в "Русское слово". Мне бы хотелось, чтобы это сделалось как можно скорее; может быть, одна из статей успеет для сентябрьской книжки.

   Всех статей три: 1) "Литература и образованные люди", 2) "Старый Свет и Новый Свет" и 3) "Начала общественного быта". Последнее заглавие неудачно, то ость неясно, придется его изменить. По моему соображению, в них должно быть листов восемь или даже более. Поэтому понятно, что мне хотелось бы, чтобы они были помещены все, и все в нынешнем году. Попроси Благосветлова уведомить тебя, когда они будут напечатаны, и статьи отдай в собственные руки редактора. Все боюсь, чтобы как-нибудь не затерялись. Скажи ему, что написаны по его заказу. А что делает моя статья о Сибири? Будет ли она напечатана и когда,-- пожалуйста, уведомь. Уж так будет жаль, если не напечатается: в ней около шести листов. Как получишь мои теперешние статьи и доставишь их в редакцию, пожалуйста, уведомь тотчас же и перечисли заглавия".

"<Петропавловская крепость> 12 октября <1863 года>

   Милый мой друг Людя! Все твои письма получил и крепко тебя за них целую --такое они мне доставили удовольствие. За съестные запасы очень тебе благодарен. А запасами их называю потому, что они поразили меня своим обилием и разнообразием.

   Ты мне предлагаешь XVIII том. Очень тебе благодарен и с радостью принимаю, эту работу. Только зачем ты меня обидела напоминанием, чтобы я переводил хорошенько? Милый мой голубчик, разве ты не знаешь мши: я работаю всеми силами и честно, а если может выйти неудача, то не от недостатка добросовестности -- и в этом уж виноваты мои способности: значит, не в состоянии лучше. Я работаю всеми силами ума и всем сердцем, а если статья выйдет плохо, то уж, разумеется, не потому, чтобы я хотел этого, а потому, что недостало силы. Если ты довольна этим моим объяснением, то привези предлагаемый том ив добросовестности моей не сомневайся. Но какую половину ты мне уступаешь: первую или последнюю? Мне бы хотелось с заглавным листом, потому что тогда начальству виднее, что это за рукопись, и, следовательно; она придет к тебе скорее.

   Вышла ли из цензуры моя статья о Сибири? Скоро ли появится сентябрьская книжка "Русского слова"? Пожалуйста, как только выйдет, пришли ее ко мне. Да не забудь "Тысячелетие России" Павлова.

   Узнай от редактора "Русского слова", доволен ли он моими последними статьями и Когда они будут помещены. Наконец, последняя просьба: я прошу г. коменданта дозволить мне возвратить тебе ненужные книги: их накопилось у меня много, только занимают даром место. Пожалуйста, как приедешь 16, не забудь их взять. Еще раз целую тебя за письма, но жду еще. Ты не поверишь, какое они доставляют мне удовольствие. Расцелуй Мишуньку".

"<Петропавловская крепость> 17 октября <1863 года>

   Ты пишешь, что у тебя есть английская детская книга по естественным наукам. Отчего же ты ее не переводишь? Переведи, и, если хочешь, я исправлю. Жак Араго был бы, думаю, тоже интересен. Если издание его пошло бы, то пришли, я попытаюсь составить из него что-нибудь. Думаю об изданиях вот что: детские книги нам нужны, и их у нас нет. Но составление их--- дело нелегкое; поэтому вместе с изданием детских книг и с приисканием способных для того людей было бы недурно издавать учебники, преимущественно или; еще лучше того, исключительно принятые министерством народного просвещения для учебных заведений. Этим делом занимался до сих пор Глазунов, но я не думаю, чтобы это было его исключительной привилегией, Переговори с каким-нибудь тебе известным издателем; что же касается до детских, то я готов трудиться для этого дела, и если мой первый опыт вышел бы неудачен, то, разумеется, я не стал бы требовать за него вознаграждения. Лишь бы пошло дело: вот все, чего я желаю. Что касается до детских сказок, то нельзя ли сделать что-нибудь из собрания народных сказок Афанасьева и др.? Я знаю, что из многих сказок этих изданий не сделаешь ничего детского; но, может быть, найдутся и годные! Переговори и об этом. В случае возможности пришли мне Афанасьева и другие собрания, а я в виде опыта составлю из них несколько сказок и, если их одобрят, стал бы продолжать. Хорошо бы успеть к рождеству, это детская пора, но сомневаюсь, потому что рукопись от меня к тебе будет идти долго.

   Жду тебя к себе в будущую пятницу и считаю каждый день -- так мне хочется с тобой видеться и так мне отрадно свиданье с тобой".

"<Петропавловская крепость> 28 октября <1863 года>

   Вчера, как ты и сама знаешь, выпал первый снег, который доставил мне минутное удовольствие, потому что даже самое незначительное разнообразие действует благодетельно на мои нервы. Я подумал о Мишульке. Думаю, что с прошлой зимы он уже забыл снег, а потому нынешний ему был новостью. Что он -- обрадовался, удивился? Уж нынче ему не придется кататься на салазках, как прошлую зиму".

"<Петропавловская крепость,> 31 октября <1863 года>

   Милый мой дружок Людичка!, Получил два твоих письма: одно с книгой и булочными печениями, а другое -- отправленное тобою с почтой. Письмо с приложениями было для меня особенно приятно вследствие большого разнообразия впечатлений. Рассортировав съедобное, я умилился особенно при виде ватрушек. Но, как человек чернорабочий, с миросозерцанием экономическим, я задался при этом вопросом о делаемых тобой на меня расходах. Не отвергая нисколько высоких достоинств немецкого булочника Вебера, я тем не менее признаю весьма положительные качества и за русскими сайками и калачами, тем более что они гораздо дешевле. Разумеется, они не в состоянии заменить сладкий печений, которые служат у меня вместо пирожного после обеда. Заботясь о своем желудке с такою же нежностью, как и о глазах, я делю сласти на небольшие порции, так что запас, привезенный тобою, в последний раз, тянется у меня и до сих пор, ибо рассчитан до понедельника. Понятно, что сегодняшнее изобилие несколько изменило мои соображения. Но так как изобилие не бывает никогда излишним, то, разумеется, я рад больше присылке, чем если бы ее вовсе не было. Не думай, однако, чтобы юмористический тон доказывал, что у человека на сердце легко. Нынешняя неделя мне особенно тяжела. Пишется туго; впрочем, кончу к понедельнику первую статью. А будет она называться: "Россия до Петра Великого". Теперь, получив перевод без обозначения срока, когда он должен быть кончен, я не знаю, за что приниматься: за продолжение ли статьи или за историю Америки. Узнай насчет срока".