Можно сказать, что мытарства наши этим не кончились, а только что начались. Николая Васильевича повезли в Петербург, и за час до нашего отъезда начальство нашло, что в новой присланной бумаге обо мне не говорилось, следовательно, меня нельзя было отпустить из города. Телеграфа тогда не было, и разъяснения спросить было нельзя, и потому я осталась одна с ребенком и с няней в Иркутске.
С этого времени у нас снова началась переписка с Николаем Васильевичем, и "я" могу отступить на второй план.
"<Петропавловская крепость, июль> 1863 года
Прочел сейчас еще раз твое письмо, и так мне хорошо стало. Когда я еще был очень маленьким, мне рассказывала бабушка, а может, и кто другой, что в былые годы человек иногда превращался в муху. Это обыкновенно делывали молодые влюбленные мужчины, и залетали они в терема к предмету своей страсти. Нынче таких превращений с людьми не бывает, даже злые люди перестали превращаться в змей-горынычей. А куда как хорошо это было бы и нынче!
Сегодня я вообще доволен. До чаю, то есть к половине восьмого, я успел перевести двенадцать страниц, по времени мог бы еще, да заболела грудь. Но я доволен и двенадцатью, и еще осталось у меня довольно времени, чтобы походить и помечтать о тебе и о Мише. Смешит он меня своими разговорами. Странно, что я не могу никак припомнить его лица; у меня остались в памяти преимущественно его сапоги с красными отворотами и его способ ступания в них на всю ступню прямо, сразу, да весь шик его широких штанов и распущенной рубашки. Ты пишешь, что он краснеет, когда горячится, а отчего он горячится? Думаю -- оттого же, отчего горячился и Веня; я и не умею вообразить теперь Мишу иначе, каким был Веня маленьким.
У тебя два или один том Шлоссера? Мне помнится, что, кроме XVIII, ты писала и о XVI? Если это так -- оставь один для меня; с своей работой я буду готов совсем к 15 августа и тогда бы принялся еще за перевод; и при усидчивости и монастырской жизни своей кончил бы том в полтора месяца, то есть к 1 октября. Только неужели меня продержат так долго, или хоть бы держали, да сказали бы, по крайней мере, сколько будут держать. Эта же неизвестность и характер великой таинственности, который придается у нас судебным делам, самая мучительная и тяжелая их сторона. Впрочем, я, кажется, одна из последних жертв этого отживающего порядка, потому что с гласным и словесным судопроизводством наступит и более скорый и менее неприятный порядок. Почти уж год, как тянется дело. Легко сказать! Только к чему я пишу все это? Лучше я вот о чем попрошу тебя: напиши к моей маменьке письмо да что-нибудь придумай в оправдание моего молчания. Писать же о том, где я,-- только пугать напрасно старушку.
Насчет отзывов о моих статьях хотя слышать и приятно, но я не знаю, о каких именно идет речь. А вместе с тем жду нетерпеливо оттиски; если у; тебя есть "Русское слово", ты бы вырвала их да прислала ("Сибирь по большой дороге" у меня есть, а что после). Кстати о "Русском слове": литературный отдел там весьма печален и грустен, плаксивый характер придает ему Витковский своими тоску наводящими повестями. Не понимаю, зачем редакция гнушается переводных романов? Да, не мешало бы ей взять пример с "Времени", которое поняло весьма верно, что нужно давать интересное чтение, разумеется, со смыслом, которого у "Времени" оказывается в наличности немного. Сегодня просил отправить в "Русское слово" свою статью "Новые люди". Она была готова у меня еще одиннадцатого числа; но как ты не ответила мне на просьбу о совете, посылать ее или нет, то я и не послал; а впрочем, может быть, медлил и не по этой причине, а просто потому, что, становлюсь стар; старики же все вроде Фабия Кунктатора",
"<Петропавловская крепость> 25 июля <1863 года>
Мне разрешено с тобой видеться, но только с тобой, в месяц три раза, или каждые десять дней один раз. Когда будет тебе можно, приезжай. Хотя можно видеть мне и Мишуньку, но... я представил себе, что для этого его нужно будить рано, везти не вовремя, оторвать от сада и занятий, одним словом -- нарушить весь быт маленького мальчика, и для чего -- чтобы привезти в пыльный Петербург, где он, пожалуй, еще захворает. Поэтому я думал бы не возить его теперь, а там посмотрим. Впрочем, как ты решишь, так и быть тому".
Свободное копирование
