Отражаем удары - 1

Отражаем удары

Случилось что-то ужасное - няня оставила  в нашей комнате на полу чайник с кипятком, а бойкая наша малышка случайно опрокинула его и обварила себе ножку. Мы идём с электрички домой, а подружка нашей девочки встретила нас у входа страшными словами: «А вашу Наташу увозили в больницу, потому что она обварила ногу кипятком». Мы в ужасе бросаемся к себе, а девочка наша лежит и встречает встревоженную маму: «Мамочка, не волнуйся, мне теперь совсем не больно». Ничего себе не больно! Нога вся в бинтах! Жена прекращает поездки в свой институт, няня обошлась без наших упрёков, но получает «расчёт», а я наведываюсь в поселковый Совет и оставляю заявление с просьбой помочь в устройстве нашего ребёнка в любой поселковый детский сад. Исполкомовская «дама» внезапно уважительно ведёт беседу, наверное, вспомнила, что она та самая «советская власть» из цитат Ленина, которые мой друг излагал в прошлом году на комиссии исполкома.

В начале зимы получаем мы «место» в «круглосуточном» детском садике, который на самой окраине посёлка, уже среди быковского соснового леса. Круглосуточный он потому, что дети находятся там безвыездно с понедельника по пятницу, но выбора у нас нет, и доченька наша со слезами остаётся там на всю неделю на попечении нянек, а мы бредём лесной тропой, увязая в  сугробах, и жена моя плачет, а мне нельзя, да и не умею. Каждый вечер, вернувшись из Москвы, мы оба, даже не поужинав, уходим этой лесной тропинкой к детскому саду. Это уютный просторный одноэтажный бревенчатый дом среди леса, и нянечки такие добрые и внимательные, но всё равно, тревога за нашу девочку ведёт нас через сугробы к этому дому. В ночной темноте, сугробами, мы осторожно подкрадываемся к светящемуся окну детской спальни и через тонкую прозрачную занавеску видим её, стоящую в кроватке и что-то рассказывающую своим детсадовским друзьям. У Лёли слёзы, но надо терпеть.

И вот они, очередные испытания на прочность нашей судьбы! В конце зимы скоропостижно скончался профессор Бесков, и на кафедре МОПИ идёт невидимая борьба за освободившееся место заведующего. Все аспиранты покойного профессора брошены «на произвол судьбы», нет никому дела до них, и весной моей Лёле новый её научный руководитель меняет уже так хорошо продуманную и частично наработанную диссертационную тему. Неужели надо начинать с «нуля», когда уже почти половина аспирантского срока позади? Да, новый её шеф неумолим, и что же теперь делать? За полтора оставшихся года совершенно немыслимо приступать к новой теме и завершить её, ведь у неё целевое место в аспирантуре и через полтора года надо возвращаться во Фрунзе, где диссертацию не завершить. Да нам совсем и не хочется оставлять с таким трудом достигнутого законного статуса жителей Подмосковья, которое мы уже так полюбили и привыкли к своим новым друзьям и такой ласковой русской природе и климату. Прошлой весной наш МИСИ начал строительство многоэтажного жилого дома в Мытищах, где получат квартиры сотрудники рупасовского полигона МИСИ и ЛИН, и у меня есть шансы после аспирантуры получить рабочую позицию в нашей лаборатории, значит, и возможность получить такую квартиру.

Для начала решаем выждать и попробовать оформить для неё академический отпуск, воспользовавшись неразберихой на кафедре МОПИ, но для этого необходимо получить «добро» и в Институте неорганической химии АН Кирг. ССР. В конце марта 1967 года улетают мои девочки во Фрунзе. А перед этим, в январе того же года, я случайно стал свидетелем стихийной антикоммунистической демонстрации на Пушкинской площади и видел, как нескольких молодых ребят с грохотом упаковали в милицейские машины и увезли. Мало кто из прохожих, и я в том числе, разобрался в происходящем, и только, спустя несколько лет,  статья в газете «Правда» помогла мне связать виденную когда-то московскую январскую «зачистку» с именами Вадима Делоне и Владимира Буковского, и этот второй, названный в статье «хулиганом», стал впоследствии широко известен, и во многом благодаря меткой частушке первого: «Обменяли Корвалана на Володьку-хулигана. Где б найти такую б...ь, чтоб на Брежнева сменять?» И, действительно, будучи уже в Алжире, прочитал во французской «Фигаро», что советский диссидент Владимир Буковский был доставлен в наручниках в Швейцарию, где его обменяли на лидера чилийских коммунистов Луиса Корвалана, который томился в застенках «кровавого» генерала Пиночета. Был ли Корвалан в наручниках, «Фигаро» не уточнила.

Вот и весна грянула во всей красе, но почти не замечаю её-«свободное плавание» отнимает всё время, не поднять головы, встаю в шесть утра, возвращаюсь в одиннадцать вечера. Однако что-то уже сдвинулось, и есть начальные обнадёживающие результаты, и есть над чем подумать, и даже можно представить эти результаты на ближайшей майской научно-технической конференции МИСИ, причём, на профильной «железобетонной» секции. А девочки мои уже под ласковой опекой мамы в маленьком домике с садом, окно которого, наверное, помнит мою зашифрованную дробь по стеклу, и ещё не исчез запах книг и конспектов, которые я ворошил перед первой лекцией в Политехе, а как давно это было! С академическим отпуском пока проблемы, бюрократические ворота никак не поддаются, и приходится оставить нашу доченьку на попечение бабушки и попробовать начать новую дорогу в Москве.

Прилетела  моя Лёля одна, и решено-она уходит из аспирантуры, не выдержит двух аспирантов на разных уровнях наш семейный «Боливар», а дальше, как судьба распорядится. Рассказывает, с какой болью она оставляла нашу девочку, когда уезжала, и та, почувствовав неладное, начала плакать, но бабушка её успокоила, сказав: « не плачь, Наточка, твоя мама «беленькая» скоро вернётся, а ты будешь со мной, ведь я тоже твоя мама,  только «чёрненькая». Сразу успокоилась наша девочка, теперь у неё две мамы! А Лёлю в Москве  сразу принимают на должность инженера во Всесоюзный Институт Авиационных Материалов (ВИАМ) с той же зарплатой, что была у неё до поступления в аспирантуру, 120 рублей, зарплата младшего научного сотрудника Института неорганической химии АН Киргизии, и даже далеко ходить не надо-ВИАМ этот на той же улице Радио и, более того, прямо через эту улицу, напротив корпуса оставленного МОПИ.

ВИАМ-это «закрытое», или «режимное», предприятие, где разрабатываются новые конструкционные материалы для авиационной и космической отраслей, составляющих основу военной мощи Советского Союза. Развитие этих отраслей находится под постоянным вниманием верховной власти, потому, что это позволяет гордо, «на равных», говорить с враждебным Западом, особенно с США, лидером этого Запада. Эта гордость, однако, не мешает стоять «с протянутой рукой», выпрашивая у Запада поставки продуктов питания, чтобы хоть как-то прокормить народ. Наш Алибек улетел во Фрунзе повидаться со своей мамой, и мы передаём с ним подарок для дочери, пушистого игрушечного медвежонка, и до сих пор она уверена, что этого медвежонка подарил ей именно он, так крепко всё это запомнила.

Один из отделов ВИАМа работает над созданием новых видов ракетного топлива для оснащения космических ракет и боевых ракетных частей стратегического назначения Советской Армии, и именно в этом отделе стала работать моя жена. Особое положение ВИАМа сразу же сказалось-у неё приличная по тем временам зарплата плюс еженедельный «паёк»-заказ дефицитных продуктов, но самое главное то, что её ставят «в очередь» на получение для нашей дочери «места» в ведомственном детском саду в близком от «Разгуляя» квартале. Эта очередь и подходит в самом конце года, и я в первых числах нового января с радостью лечу за нашей доченькой во Фрунзе, не было ни минуты, чтобы мы не думали о ней, не тосковали, и хоть и тайные, но слёзы моей жены я замечал каждый день.

Наконец-то мы все вместе, и вроде бы теперь можно сосредоточиться на моей диссертации, которая всё яснее выплывает в «свободном плавании». А накануне, осенью, Москва торжественно празднует пятидесятилетие советской власти-магазины забиты «импортными» товарами с загнивающего Запада, распространяя невиданный «аромат» этого «загнивания», а московские вокзалы забиты «мешочниками», жителями ближних и дальних деревень, посёлков и городов, которые сотнями тысяч приезжают в столицу, где можно что-нибудь купить и привезти своим полуголодным детям. Похоже, что столица «великого» Советского Союза-единственный продуктовый оазис, окружённый голодными пространствами необъятной страны.