Подготовка к новому походу

                2.ПОДГОТОВКА К НОВОМУ ПОХОДУ.

           В начале ноября возвратились на Север. Здесь в военном посёлке у нас была хорошая трехкомнатная квартира с горячей водой и газом, (в бытовом отношении СФ отличался от ТОФ в лучшую сторону). Дети, помимо школы, занимались в различных кружках,  (музыка, танцы, бассейн), Алексей даже грамоты по плаванию получал. Так что семья была устроена неплохо, за неё я был спокоен.

          Иное дело – служба.  Там дел скопилось невпроворот. Отпускная инерция, вакханалия с организацией, порядком  и даже дисциплиной, матросы, остававшиеся без нас, малость подраспустились. В казарме холодно, надо утеплять, многие офицеры, в том числе командир, еще не вернулись с отпусков, всё на мне. И тем не менее я доволен:  нам поставили задачу немедленно принять свой корабль и снова готовиться на Боевую службу! Еще раз напомню, это притом, что некоторым таковую не доверяли вообще.

         Снова интенсивная нелегкая работа по подготовке к плаванию, восстановлению приобретенных в прошлом походе навыков, выходы в море на стрельбы, подтверждение задач. К тому же, часть людей с экипажа ушла, уволились в запас старослужащие матросы и старшины. Вместо них пришли другие, их еще учить и учить. Кстати, уходящие в запас меня тепло поблагодарили, подарили сделанную собственными руками небольшую картину с изображением нашей подводной лодки.  На обороте надпись: «Капитану 2 ранга Храптовичу Альберту Ивановичу. В знак уважения и в память о совместной службе. От уходящих в запас старослужащих моряков экипажа «К-323». Нехитрый подарок, но он очень для меня дорог. Оказывается, люди умеют понимать строгость, если она по делу.

    К установленному сроку мы были готовы. На этот раз я решил во что бы то ни стало сдать все положенные зачеты на допуск к самостоятельному управлению подводной лодкой. Что это значит, думаю, надо рассказать.

 Это значит сдать зачеты флагманским специалистам штаба флотилии  по знанию и умению практически выполнять в полном объеме всё то, что знают и умеют они. А это флагманские штурман, ракетчик, торпедист, связист, РТС, флагмех, (все его помощники по ГЭУ, электротехнической части, устройству и живучести корабля), химик и даже доктор, (этот по защите от ОМП и оказанию первой помощи). Сдать их очень непросто. Требуется много сил и времени,  да и среди принимающих  зачеты есть разные по характеру люди. После сдачи всех зачетов флагманским специалистам проводится заключительная беседа у Командующего или начальника штаба флотилии. Тот проверяет знание Корабельного устава, всевозможных руководящих документов, (их десятки), знание сил и средств вероятного противника, (ТТД, всех кораблей и подводных лодок, их оружие и его возможности, тактику действий), управление кораблем, использование своего оружия в различных ситуациях. И вообще может задать любой вопрос, какой посчитает нужным, в том числе из специальных, которые сдают флагманским специалистам.

                К сожалению, здесь не обошлось без осложнений. И возникли они там, где я их никак не ожидал.   Дело в том, что последним зачетом, который я должен был сдать флагманским специалистам, был зачет у флагманского минера флотилии капитана 1 ранга Меринова. Старый подводник, участник боевых действий в ВОВ, весьма бодрый для своих лет и хорошо знающий своё дело, (только потому его не увольняли на пенсию), он отличался въедливым нравом и весьма непредсказуемым характером. Об этом меня предупреждали коллеги, но я особо не беспокоился, поскольку это была моя специальность, готов был ответить на любой вопрос. Сначала так оно и было – по знанию оружия и вооружения подводной лодки, правил ухода, обслуживания, использования и т.д. ко мне не было никаких претензий.  Потом я должен был выполнить торпедную атаку надводной цели на тренажере. Условия атаки Меринов ставил сам, лично. Причем стрельба должна была выполняться только прямоходными торпедами, никакого самонаведения. Чтобы попадание было прямо в цель, как в Великой Отечественной. И вот тут неожиданно у меня случился облом.

          В первой же атаке  при стрельбе по цели, идущей на зигзаге, я постарался произвести залп с максимально возможной дистанции. И пока торпеды шли к цели, она успела повернуть на другой курс.  Промахнулся. Ну и что, ничего страшного, так бывает и бывало в реальной обстановке во время войны.  Готов был (как было на войне) повторить атаку с учетом допущенной ошибки. Но Меринов никаких повторений не допускал. Следовало готовиться выполнить упражнение на тренажере в другой раз, согласовав с ним день и время.

         Повторная атака - опять безуспешно!  Но на этот раз я был абсолютно уверен, что всё сделал правильно, промахнуться не мог. А почему не попал – никаких разборов, объяснений Меринов не делал. Просто уходил и всё. Еще дважды приходил, с трудом упрашивал Меринова повторить попытку сдать зачет – то же самое! Здесь я уже заподозрил что-то неладное, вплоть до того, что Меринов мог после моего залпа намеренно тут же менять курс или скорость корабля-цели.

         Был почти в отчаянии, сдача зачетов срывалась. Но сдаваться было нельзя. Долго думал, как быть, и всё-таки выход нашел. Попросился на прием к Михайловскому, особо не распространяясь в своих подозрениях, попросил его лично посмотреть мою атаку на очередном моем заходе к Меринову. А если я что-то делаю неправильно, на разборе указать мне на ошибки. (Чего, повторяю, Меринов не делал).  По реакции Михайловского понял, что он не в первый раз слышит о подобных осложнениях на зачетах у  Меринова.  Он без каких-либо вопросов, сказал, что самому ему некогда, но на моей атаке быть моему командиру А.Семенову. А Меринову приказал его в кабинет торпедной стрельбы допустить.  В присутствии командира (а я попросил его внимательно смотреть на действия Меринова) атаку я выполнил успешно. И Меринов вынужден был тут же поставить мне зачет. Зачем, почему ему было нужно так иногда поступать, (напоминаю, не только со мной),  осталось загадкой. Возможно, не могу того исключить, он хотел чтобы мы достигали  совершенства в  мастерстве торпедных атак. Только почему, в таком случае, он не указывал нам на ошибки?

              Но Бог с ним, главное – нужный результат был достигнут. Затем около часа заключительной беседы у Михайловского, без особых проблем. После чего, по представлению флотилии, Приказом Командующего Северным  флотом я был допущен к самостоятельному управлению подводной лодкой 671 проекта.