Часть третья
1912 - 1939
Страница первая.
Через год после свадьбы, в 1912 году, у молодых родился сын, первенец. Васенька. Мучилась Дарья три дня. Чудилось ей, что умрёт. Тогда не редкостью было умереть родами... Но всё обошлось. Мальчик родился хорошенький, крепенький.
Сохранилась фотография молодой семьи: Даша и Пётр с маленьким Васей. Пётр в военной фуражке. Это было время Первой мировой войны, Империалистической - так её называли в 1914 году. Фотография, видимо, сделана была тогда. Дарья Дмитриевна в тёмном платье с белым кружевным нагрудником. Гладко причёсана, густые волосы забраны сзади в пучок. Глаза большие, лучистые. Между родителями, на переднем плане, - сынишка в рубашечке с белым округлым воротничком, на головке - фуражечка. Смотрит очень серьёзно и сосредоточенно. Да и у родителей на лицах чувствуется тревожность. Скорее всего, молодой призывник отправлялся на фронт.
1 августа 1914 года Германия объявила войну России.
Российское командование планировало вести наступательные боевые действия силами Северо-Западного и Юго-Западного фронтов в направлении Варшава-Познань...
В нашем семейном альбоме в Дмитрове я видела фотографию деда в военной форме с Орденом. Он стоит с саблей наголо. Рядом с ним стоит его друг (а может быть, и брат - похож на деда, Данилу Егоровича), также в военной форме. В нижнем правом углу на карточке выбита надпись: «Варшава...». Дата неразборчива. Нужно заметить, что Польша в то время входила в состав России. Германия в войне 1914-1917 годов стремилась ослабить Россию, отняв у неё Польшу, Украину и Прибалтику. Конечно же, это фото из нашего семейного альбома с пометкой "Варшава..." относится к 1914-1916 годам!.. Деду было тогда примерно 22-24 года.
Справка из Советской Военной Энциклопедии: «В Варшавско-Ивангородской операции 1914 года русские армии перешли в контрнаступление и отбросили противника в исходное положение».
Далее: «Успешным для противника на Восточном фронте явился Горлицкий прорыв 1915 года. Позднее Германско-австрийские армии добились крупных успехов, но окружить и разгромить русские войска в Польше не смогли. Решением Ставки русские армии с боями отступили с территории Польши».
Вот и Александра Петровна пишет: « В 1914 году отец ушёл на Германскую войну. Был контужен взрывом. Его засыпало землёй, он чуть было не погиб. Хорошо, что его товарищи откопали. Был награждён Орденом «Георгиевский крест». Потом мама отнесла Крест в «Торгсин», чтобы купить детям обувь». Ещё Александра Петровна сообщает в своих записках, что В 1915 году Петр приезжал на побывку. Было это в июне. Может быть, фотография с женой и сыном была сделана тогда? А в марте 1916 года появилась в семье дочка Клава. Но молодой отец снова был далеко от дома.
После событий 1917 года времена настали ещё более тяжёлые. Нужно было поправлять хозяйство, работать. И это в условиях Гражданской войны 1918-1922 годов. Надо учесть, что в 1921-22 годах в деревне было очень голодно: сказалась политика продразвёрстки, когда у крестьян отнимали последний хлеб.
Затем наступило для страны время исправления ошибок и перегибов, время Новой экономической политики (1921-1929 годы). Суть НЭПа состояла в отмене продразвёрстки, которая была грабительской для крестьян. Ввели - продналог с указанием его нормы и времени сдачи. Это дало крестьянам возможность вести хозяйство по своему усмотрению. Главное - дали свободу торговле. Это позволило встать на ноги предприимчивым людям. И Коньковы трудились по-прежнему: летом - в деревне, а в зимний период - в Москве, работали извозчиками, торговали.
До 1927 года Коньковы имели некоторый доход, Пётр занимался уже торговлей. Основная торговля шла в селе Костино, что в семи километрах от Воронова. Костино было большим селом, с сельским советом. Торговали и в Дмитрове. Пытались снова наладить кирпичное производство.
Дарья растила детей, работала по дому, в поле. Ко времени коллективизации сельского хозяйства в семье уже было шестеро детей, а вскоре, в 1931 - родился и седьмой, Алексей.
Всего Дарья Дмитриевна и Пётр Данилович родили семерых детей. Сын Василий - с 1912 года, в 1916 году родилась дочка Клавдия, сын Иван - в 1919году, дочь Александра - в 1923 году, в 1926 - сын Вячеслав, в 1928 - дочь Антонина, а в 1931 году - сын Алексей. Все родились в довоенное время. Жили и росли в селе Вороново.
Теперь я вижу, что мы очень мало знаем о семье Коньковых в послереволюционный период. Только из моего детства помню, что воспоминания об этом и разговоры о "красных" и "белых" пресекались. Да и мала я была тогда. Но помню смутно: "... а он, помнишь, у белых был... а кто его знает, чего им надо было, и красным, и белым...". Бабушка всегда говорила: "Тише, услышит кто - беда будет!"
Интересно, почему же Дарья отнесла награду мужа, Георгиевский крест, в Торгсин?
В 1924 году умер Ленин, который из-за своей болезни с весны 1922 года уже не влиял на решения Правительства. Несмотря на успехи новой экономической политики в торговле, дела в тяжёлой промышленности и поэтому - в экономике в целом шли плохо.
Сейчас высказываются очень противоречивые взгляды на историю страны. Из «чёрного» легко сделать «белое» и наоборот. И всё будет подтверждено фактами и доказательствами. В 1929 году Сталин говорил: «Кроме обычных налогов, прямых и косвенных, которые платит крестьянство государству, оно даёт ещё сверхналог в виде переплат на промтовары и в виде недополучек по линии цен на сельскохозяйственные товары... Это есть нечто вроде дани за нашу отсталость. Этот сверхналог нужен для того, чтобы двинуть вперёд развитие индустрии и покончить с нашей отсталостью...». То есть, за зерно, например, крестьянину платили Х рублей, а за сапоги крестьянин платил 3Х рублей... Это из книги Е.В. Анисимова.
«Из людей «выдавливали» припрятанное на чёрный день. В ход шли разные способы, - пишет он, - вплоть до открытия торгующих за валюту, но привлекательных в бедной стране магазинов - «торгсинов».
Туда, в Торгсин, и снесла Дарья Дмитриевна самое ценное, что было в доме: Георгиевский Крест, полученный Петром на Первой мировой... Купила детям обувь!
Почитаем теперь записи Александры Петровны:
«Насколько я помню, 1929 год и дальше 1930-е годы были очень тяжёлые. Я в 1930 году пошла в школу, сельскую. Училась в той же школе, в которой учились отец мой и братья... Мама была неграмотная, но очень добрая, хорошая женщина. Она нас, детей, очень жалела. Отец Пётр Данилович жил больше в Дмитрове, в городе. А мы росли в деревне... Старший брат Вася и сестра Клава уехали работать в Москву в возрасте 15-17 лет. Одни среди чужих людей жили. А мы, пятеро детей, росли с мамой. Очень рано узнали нужду, бедность и труд. Отец и мать первыми вступили в колхоз. Мы всё, что было в хозяйстве, внесли в колхоз. Это был 1931 год. Были полгода. А потом нас признали, что мы будто бы «кулаки» и нас выгнали. И мы остались без коровы и без лошади. И только что было в огороде, тем и жили. А зимой был настоящий голод.
В нашем селе были добрые люди, они нас жалели, давали и хлеб, и картошку. А в 1932 году разобрались, что мы никакие не кулаки (это по деду Даниле так считали, ведь он имел кирпичный завод, своими силами делали кирпич) и вновь восстановили во всех правах».
В начале тридцатых годов, почти три года, Пётр Данилович сидел в тюрьме.
За растрату. Именно об этом времени рассказывала мне бабушка. Они тогда «пошли по миру»: стучали в избы, просили хлеба. Дело в том, что брат Петра, Дмитрий (по другим данным - Василий?), уговорил принять у него торговлю в лавке. Видимо, были причины. Пётр принял товар, но один ящик с водкой, который он принял, оказался с пустыми бутылками. И недостача исчислялась в сумме 3000 рублей.
Дарье пришлось продать свою корову и швейную машину, чтобы выплатить деньги по решению суда.
Словом, семья Коньковых в начале тридцатых годов очень бедствовала. Два с половиной года Пётр провёл в заключении в Москве, в Лефортово. Там ему пришлось работать поваром. В этом ему повезло больше, чем другим...
Хочется здесь отметить, что семья Петра Даниловича к самому несчастливому 1932 году, например, имела такой возрастной состав:
Василий - 20 лет, служит в Красной Армии;
Клава - 16 лет, работает в Москве;
Иван - 13 лет, живёт и работает в деревне;
Шура - 9 лет, учится в школе в деревне;
Слава - 6 лет, с матерью;
Тоня - 4 года, с матерью;
Алексей - 1 год; у матери на руках.
Получается, что пятеро детей живут с матерью в деревне, впроголодь. Отец - сидит в тюрьме.
Где-то в это время, очевидно в 1930-1933 г., из рассказов Вячеслава Петровича - тогда ему было 6-7 лет - умер дед, Данила Егорович. Вячеслав Петрович помнил, что в день смерти дед Данила работал, как всегда, по хозяйству. Семилетний внук крутился рядом. Вдруг дед остановился, словно очень устал, и говорит: «Беги, Славка, зови всех. Помираю я...». Мальчик думал, что дед смеётся. Но Данила снова повторил. Однако, мальчик снова заигрался, прошло время какое-то...
Потом снова вспомнил и сказал маме, что дед Данила собрался помирать... Дарья испугалась, сказала, чтоб сын бежал за роднёй, а сама - к деду... Пока Слава бегал, звал, дед надел чистую рубаху, лёг на лавку в доме. Нашли его уже умершим...
Очень печальная получается картина жизни о конце двадцатых - начале тридцатых годов. И не только в семье Петра. В семьях его братьев и сестёр также было много горя.
