Петербург (1912-1916) - 1

Часть седьмая

Петербург (1912–1916)

-- Редакторство в журнале. – Петербургские литераторы ---- Художник Сапунов. – Редакторство в газете. – Б. В. Никольский. ---- В. П. Буренин. – В. В. Розанов. – Поэтесса Львова. ---- В Куоккале. – И. Е. Репин. – В литературных кружках. ---- Болезнь и возвращение. –

В начале 1912 года петербургское издание пригласило меня заведывать литературным отделом. Журналом заправлял литератор, по прозвищу Дутик, свежий петербуржец с русой бородкой[1]. Он кончил Московский университет с золотой медалью у одного либерального профессора; в кабинете у Дутика красовалась группа: сам профессор, два ассистента и Дутик, с горделиво-победоносным видом, в студенческом сюртуке, точно с чужого плеча. Женился он на зрелой дочери известного академика и начал делать карьеру. Дутик плохо владел пером и хотя, с помощью тестя, устроился в одном почтенном журнале, однако, скоро был изгнан за пасквильную статейку о символистах. Дутик не потерялся. За сходную цену начал он подыскивать молодых писателей, заказывал им статьи и печатал под своим именем. Дело пошло на лад. Дутик затеял даже собственное издательство с хорошенькой секретаршей-казачкой; наконец, задумал вести журнал.

В Александрийском театре я был всего раза три. Видел "Тяжелые дни" и "Завтрак у предводителя" со Стрельской и Варламовым. Только их и можно было смотреть. Позже мне удалось увидать Давыдова в "Нахлебнике" и Мичурину в "Провинциалке". Савиной я так и не видел. У В. Н. Давыдова ужинал и пил крепкий, изумрудного цвета, чай; мы много говорили о русском театре. Потом хозяин позвал слугу, надел очки и стал сводить расходы за неделю.

Актер Александрийского театра А. А. Усачев учеником театральной школы помогал Н. Ф. Сазонову при постановке придворных спектаклей в Эрмитаже. Шел "Царь Борис" с участием великих князей, в присутствии Александра III. Сазонов был страшно впечатлителен, вспыльчив и суетлив; оба они с Усачевым метались как угорелые. -- "Поди скажи Сергею Александровичу, что сейчас его выход". Усачев, сломя голову, мчится в уборную великого князя Сергея Александровича и кричит: "Сергей Александрович! ваш выход!" Тот поглядел: "Сейчас иду". Усачев в ужасе бросается к Сазонову: "Николай Федорович, спасите, так и так!" -- "Что ты наделал, анафема? ведь нас в Сибирь сошлют!" Усачев в отчаянии убегает. Видит двух загримированных актеров; один закурил. Усачев просит огня и слышит: "Еще не скоро, ваше высочество". Актер с папиросой был наследник. Опять Усачев летит чуть живой к Сазонову, опять тот рвет волосы и клянется, что их обоих отправят сейчас в Сибирь.

Савина и Далматов были враги и друг с другом не говорили. Перед смертью Далматов распорядился похоронить его с закрытым лицом. Савина на панихиде подняла покров и положила цветы на лицо покойнику. Посмертная маска Далматова очень удачна; жалею, что не купил ее. Желание быть похороненным с закрытым лицом выразил и А. П. Ленский. Это понятно: лицо актера публичное достояние, лишь после смерти оно становится его собственным.

Жалованья назначил мне Дутик сто рублей, столько же я зарабатывал в журнале. Поселился я на Екатерингофском проспекте. Моя комната пленила меня старинной мебелью, чайным прибором из красной меди, отсутствием телефона и электричества.

Беллетрист Ремизов любил подшутить. То угостит запеканкой от Елисеева под видом старой домашней, то расскажет о небывалой смерти какого-нибудь здравствующего приятеля, то обольет одеколоном.

А. А. Блок жил нелюдимо. Изредка он приглашал меня обедать и читал потом свои новые стихи. В юности Блок увлекался сценой и тоже ходил к Далматову. Любовь Дмитриевна Блок, урожденная Менделеева, дочь знаменитого химика, выступала на сцене.

Ненадолго я уезжал в Москву на свадьбу одного юного литератора. На торжестве был отец невесты, крепкий, здоровый старик. В числе гостей пировал поэт -- сын крестьянина. Когда проводили новобрачных, он мне сказал: "А ведь отец-то скоро помрет". -- "Почему?" -- "Так уж я вижу, глаз у меня такой. Мой родитель тоже всегда знает, кому когда помереть. Вон и поры у него на лице больно разъехались; это уж верно к смерти". Осенью старик действительно умер от воспаления в ухе.