Шахматово. Семейная хроника - 88

Мне остается перечислить остальное из того, что написано было Блоком под влиянием Шахматова. Это были те места в "Возмездии", которые касаются деревни. Уже в первой главе есть отрывок, картина, которую поэт мог наблюдать только в Шахматове:

Встань, выйди поутру на луг:

На бледном небе ястреб кружит,

Чертя за кругом плавный круг,

Высматривая, где похуже

Гнездо припрятано в кустах...

и т. д.

Этого ястреба уподобил поэт своему герою, которого он назвал сначала "незнакомец странный", затем сказал, что он "похож на Байрона" (слова, приписанные Достоевскому), а еще дальше назвал его "демоном". Во 2-ой главе, и в стихах, и в прозе, говорится о Шахматове и его окрестностях. Последнее, что написал Блок, уже совсем больной, на краю могилы, - были наброски в стихах для "Возмездия":

Уж осень, хлеб обмолотили,

И, к стенке прислонив цепы,

Рязанцы к веялке сложили...

И в прозе: "Пропадая на целые дни - до заката, он очерчивает все большие и большие круги вокруг родной усадьбы..."

Стихи воспроизводят точнейшую картину из раннего детства Блока в Шахматове, проза - его прогулки верхом по окрестностям. И так - до последних дней, когда поэт мог работать и болезнь не сломила его окончательно, - он работал над поэмой, воспроизводя картины Шахматова, о котором он говорит, между прочим, в своей статье, посвященной памяти Леонида Андреева: "Я помню потрясение, которое я испытывал при чтении "Жизни Василия Фивейского" в усадьбе, осенней дождливой ночью. Сейчас от этих родных мест, где я провел лучшие времена жизни, ничего не осталось; может быть, только старые липы шумят..."

В Шахматове протекли "золотые годы" поэта, в более зрелые годы он ездил туда отдыхать от города, от интеллигентщины, приобщаться к природе и стихии и окунаться усталой душой в атмосферу тех же родимых мест, где он знал каждую травку, каждое дерево... Там было столько передумано и пережито в часы его одиноких прогулок еще с юных лет, когда он утопал в неясных мечтах и беспредметном созерцании. Отголоски дум более серьезных, созревших в этих местах, находим мы в Дневнике, где говорится об отношениях барина и мужика и с такой беспощадностью осуждается барин. Итак, Шахматово не только радовало, но и учило поэта.

Ленинград, 1930 г.