Теперь расскажу о другой незабываемой поездке.
Где-то в середине 80-х мы возвращались из тура по Средней Азии в Москву, рейсом Ташкент – Москва, самолет ТУ-154.
Помимо моих 36 датчан в самолете были еще две группы: западных немцев и испанцев, тоже человек по тридцать пять.
Из Ташкента до Москвы около четырех часов лета.
Подлетаем к Москве, ночь, время около двенадцати – вдруг командир самолета заявляет, что в районе Домодедова густой туман, что-то не видать ему куда садиться, давайте, мол, лучше полетим в Шереметьево, тут недалеко.
Ну мы, конечно, не против. Мы всегда за. Нам куда бы ни лететь, лишь бы долететь.
Самолет тихо летит на бреющем вдоль города.
Огней большого города в этот раз почти не видно, туман мощный, только отдельные огоньки мигают в прорехи.
А самолет все летит и летит на бреющем, высоту не набирает, моторчики так спокойно работают, убаюкивающе, летит и летит….
Вот уже совсем огоньки пропали, темно стало за окном, ни зги не видать.
Странно как-то.
Никто уже ничего не объявляет. Видать, спят все.
Иду сам к стюардессам в их закуток и спрашиваю, когда мы садиться-то будем.
Надоело уж летать по воздуху. На землю пора.
А они отвечают, что им самим надоело, но Шереметьево тоже закрыли, и теперь мы летим в Ленинград, в ближайший запасной аэропорт.
Я объявляю туристам, что Москва вся как ежик в тумане, и мы вынуждены лететь в Ленинград.
Мои добрые датчане как всегда невозмутимы: Ленинград, так Ленинград. Ничего не поделаешь. Тоже приключение.
Поворачиваются на другой бок и продолжают дремать.
А до Ленинграда лететь еще около часа.
Ну, летим мы потихоньку, не спешим, слышно, что двигатели не на форсаже.
Летим минут 25-30-ть - и вдруг начинаем снижаться.
Я тупо соображаю, что вроде рановато еще.
Смотрю в окно – темень, хоть глаз выколи.
Что это мы, уж не в чистом ли поле собираемся садиться. Ведь других аэропортов до Ленинграда нет.
При этом никаких объявлений. Полная тишина и спокойствие в зале.
Снова вглядываюсь в темноту – ничего не видно: ни огонька.
А самолет уже ударяется колесами о землю, всё вокруг трясется, и мы ощутимо катимся по земле.
Что за наваждение.
Изо всех сил вглядываюсь в темноту – ни огонька. Вокруг полный мрак.
Моему удивлению нет пределов. Может быть, мы сели на автостраду?
Тут стюардесса мимо бежит, взволнованная, но целеустремленная.
Я ее хватаю за руку, и она шепчет мне: топлива до Ленинграда не хватило, поэтому мы вынужденно сели на большом военном аэродроме около Твери.
Это 160 км от Москвы по прямой.
Дальше происходит следующее: командира самолета забирают в военную комендатуру для допроса, нам, наконец-то, сообщают что произошло и говорят, что из самолета нас теперь не выпустят до утра.
А время час ночи.
Что тут началось: испанцы, как и полагается горячим южанам, бегают и орут, немцы тоже недовольны, хотя и выглядят заинтересованными; все требуют, чтобы их накормили и напоили и разрешили покурить (тогда уже было запрещено курить в самолетах).
Стюардессы застенчиво блеют, что все уже выпито и съедено, а на военном аэродроме снабжение гражданских самолетов не предусмотрено.
Ладно, хоть открыли переднюю дверь, пустили свежий ночной загадочный воздух военного аэродрома, подогнали один трап и разрешили курить, стоя на трапе по очереди.
А что мои датчане? Те, узнав о происходящем, начали перешучиваться, весело комментировать, а, утомившись, продолжили спать.
Даже есть не попросили, даже воды не попросили.
Вот закалка скандинавская!
Часов в пять начался рассвет, и из ночной мглы стали появляться темно-серые силуэты истребителей, военных вертолетов и громадных стратегических бомбардировщиков с загнутыми вниз носами.
Ух, сколько их там было, аккуратными рядами со всех сторон, куда ни посмотришь!
Весь огромный аэродром был забит самолетами!
Ну понятно, это ведь главный военный аэродром, прикрывающий Москву с запада.
Тут все немцы и испанцы сразу притихли, посерьезнели и стали разглядывать советские военные самолеты, которые стояли перед ними как на выставке.
Разумеется, фотографировать никто не осмелился, потому что капитан объявил, что если кто сфотографирует аэродром, тот на этом аэродроме и останется надолго.
Наш самолет даже заправляли с нарушением правил, не выпуская пассажиров из салона.
Наконец в семь утра мы вылетели и в восемь были уже в Домодедове.
Когда мы ехали в автобусе в гостиницу, я сказал туристам: Запомните, вы первая и последняя группа датских туристов, которая побывала на советском военном аэродроме.
Им это явно понравилось. Несмотря на бессонную ночь, лица сияли. Еще бы, вот это приключение! И совершенно бесплатно.
И еще один случай, который произошел не с моими туристами, но который так нашумел и стал столь хрестоматийным, что его нельзя здесь не упомянуть.
Свободное копирование
