23 АВГУСТА 1991 г.
Вчера Москва ликовала. Был грандиозный митинг Победы на новой площади – Свободной России. Мы слушали этот митинг по прямой трансляции и радовались. Революция! Памятник Дзержинскому снесли. Кругом всеобщая эйфория. Борис Ельцин издал указ о приостановлении деятельности КПСС на территории РСФСР. Михаил Горбачёв немножко опозорился на своей вчерашней пресс-конференции: что-то мямлил про социализм и про коммунистов, которые должны стать лучше. Не впечатляет. Спасли вас, дорогой, так и кланяйтесь Ельцину, благодарите, а не пытайтесь строить из себя героя-мученика.
24 АВГУСТА 1991 г.
МИТИНГ ПОБЕДИТЕЛЕЙ. НО НЕТ РАДОСТИ...
Сегодня по радио объявили о том, что путчисты готовили для демократов 250 тысяч наручников. Так что на всех нас хватило бы.
А в Костроме сегодня состоялся «Митинг победителей», организованный независимыми профсоюзами. Но его мне вспоминать не очень приятно, потому что там бушевали злые страсти. И сама-то я, поддавшись общим эмоциям, неумеренно махала своим трёхцветным флажком и кричала направо и налево, что 20 августа мы развешивали листовки, а вот другие что делали, непонятно. Некрасиво как-то это выглядело со стороны. Не охота даже вспоминать.
Митинг открыли «шишки» нашего города. Они тоже хвастались, что герои и не признали ГКЧП. На это Люба сказала:
- К нашей победе примазываются!
Народу на площади было немного. Толпа умеренно радовалась и шумела. Почтили память погибших в Москве минутой молчанья. Говорили победные речи. А я стояла как-то безразлично, и не было в моей душе прежней радости, может, потому, что митинг был не нами организован? Около нас встал Михаил Орлов, перебросился парой фраз. Потом к нему подошёл редактор «Костромского края» Сергей Абакшин, пожал Михаилу руку, заулыбался. Меня он в упор не узнал.
На трибуне чествовали некоторых героев – Литвинова, Лукашова, военного комиссара Костромского района, единственного из военных чинов, открыто выступившего против ГКЧП. Про троих братьев Орловых Литвинов сказал очень приятную шутку: что вот, мол, в стародавние времена, при Екатерине Великой братья Орловы спасли Россию, а теперь наши костромские братья Орловы тоже Россию спасают. Площадь обрадовано засмеялась.
Потом у трибуны произошла заминка, а точнее, чуть ли не потасовка между теми же героическими братьями Орловыми. Леонид Юрьевич не пускал на трибуну азартно рвущегося туда Михаила Юрьевича, и слышен был его призыв:
- Не давайте ему слова, он скажет не то...
Это смотрелось совсем некстати. И я недоумевала: чего боится Леонид? Что у них с Михаилом за распри такие возникли?
Михаил Юрьевич всё же прорвался на трибуну, и ему предоставили слово. Он начал очень резко, зло и непримиримо обвинять всех в трусости и бездействии, так что неудобно стало слушать. Депутата Плотникова Михаил назвал трусом за какую-то разорванную статью. А ведь Плотников приходил к нам в самый первый день путча, 19 августа, и предложил войти в комитет защиты конституционного строя. И речь у него была такая боевая и храбрая. Потом Михаил предъявил претензии редактору «Костромских ведомостей» Дмитрию Куколевскому за то, что тот не напечатал обращение к народу «Демократической России». Но ведь Куколевский опубликовал обращение Ельцина. Он при этом всем рисковал. А Михаил предложил ему в отставку. Несправедливо. Прав, что ли, был Леонид Юрьевич, говоря: «Не пускайте его...»?
Потом Михаил Орлов добрался и до других, стоящих на трибуне. Всем досталось: облсовету, горсовету и отдельным лицам. Зато нас (своих соратников) он величал настоящими героями, так как мы уже в 9 утра написали обращение, а на собрании ДПР и «Дем. России» единогласно проголосовали за борьбу с ГКЧП, листовки писали и клеили. Всю эту деятельность он назвал славными страницами в истории костромской демократии. Кто бы спорил. Но Любочка при этом сказала:
- Хвастается Миша: «Мы пахали, я и трактор». Хочется ему, наверно, рассказать, как он в Москве на баррикадах очки разбил.
Дались Любе эти баррикады.
Михаилу Юрьевичу сильно хлопали и после его пламенных речей постановили переименовать площадь Революции в Сусанинскую, а памятник Ленину снять с пьедестала и устроить там что-нибудь вроде мемориала всем жертвам советской системы.
Когда митинг закончился, Михаил Орлов объявил о том, что сейчас колонна демократов двинется к зданию обкома партии и водрузит там российский трёхцветный флаг. А, кроме того, проверит, как выполняется указ Ельцина о приостановке деятельности РКП и опечатывании её зданий.
Колонна формировалась у края Сковородки. Николай Полиров сунул Любочке бело-сине-красное знамя (а почему не мне?). Миниатюрная Люба охнула и сказала, что оно тяжёлое. Тогда знамя забрал Володя Боровков. Если бы оно попал ко мне, я бы хоть чуть-чуть да понесла. С детства имею необъяснимую страсть к знамёнам. Только раньше они были красными...
Михаил Орлов встал во главе колонны. Я поискала глазами Леонида Юрьевича, лидера ДПР, но он спрятался где-то в середине толпы, в самой гуще «народных масс», словом, самоустранился, крепко обидевшись на братца. А зря. Потому что Михаил всё равно не смог полноценно заменить признанного лидера всех демократических шествий. Михаил повёл колонну по дороге и шёл у знамени, но он не мог создать того весёлого, приподнятого настроения, которое всегда сопутствовало нам, когда впереди колонны, с мегафоном в руках шёл Леонид Орлов и звонко рассказывал любопытным зрителям о том, что мы – демократы и боремся за свободу. Михаил же вёл нас буднично, как-то скучновато. И наша победа как будто забылась, растаяла. А Леонид Орлов смог бы создать праздник!
Прошли по Советской мрачновато, повернули на улицу Лермонтова. Народ с тротуаров смотрел с опаской – уж не громить ли обком партии движется толпа?
Но вот и оно, массивное красное здание на Муравьёвке. Оцеплено мощным кольцом милиции. Мы все, как один, посмотрели вверх, а там, на здании – наше, трёхцветное российское знамя развевается. Кто-то уже успел водрузить.
- Ура знамени! – крикнул Михаил Юрьевич.
- Ура! Ура! Ура! – ответил народ.
И ещё:
- Рос-си-я! Сво-бо-да!
Встали полукольцом у закрытых дверей обкома. Что делать дальше? Михаил Юрьевич нашёлся: обратился к милиции с требованием пропустить народных депутатов внутрь здания с проверкой - достаточно ли надёжно охраняются партийные документы, ведь здание всё ещё не опечатано. Милиция пропустила нескольких наших «народных избранников». Леонид Орлов не пошёл, остался на улице.
И тут случился досадный конфликт, а может быть, провокация. Какой-то парень лет двадцати вдруг закричал нам:
- Явились! А где вы все были 19-го числа? Я вас не видел! Я, например, с друзьями-студентами был на площади! А вас никого там не видел!
Натуральная истерика. Его спросили сначала спокойно:
- А что вы делали там, на площади?
- Стояли!
Да, много пользы они принесли демократии… Вот если бы они с трёхцветными флагами и плакатами стояли, тогда был бы виден протест.
А парень всё продолжал вопить о трусливых демократах, которые ничего не делали в дни путча. И он довёл-таки толпу до белого каления. Люди стали кричать ему оскорбления. Начиналась настоящая свара, и милиционеры стали было уже увещевать всех присутствующих. Но народ распалялся. Я тоже сильно рассердилась и крикнула, что это провокатор, а Люба Сычёва схватила за руку фотографа, который намеревался сфотографировать странного парня. И чуть ли не потасовка у них началась. Некрасиво! Какая же это победа? Низкие страсти нас обуревают, желание покрасоваться и выставить себя героями. Вот там, в Москве, на баррикадах, было истинное братство и совесть, и честь, и единство, и самые высокие человеческие чувства, и готовность жизнь отдать за свободу. А у нас как-то всё измельчало. И нет ни братства, ни радости победы. И зачем мы пришли сюда, к обкому партии? Покрасоваться?
А на парня наскакивали уже со всех сторон люди со злыми лицами. Кричали:
- Он провокатор! Он действует по заданию КПСС, провоцирует конфликт и беспорядки!
Но нашёлся кто-то умный из наших (может быть, Леонид Орлов?) Он сложил руки рупором и крикнул:
- Отойдите от него! Оставьте вокруг него пустое пространство! Он же больной. Невменяемый. Отойдите от него все! Сделайте свободную зону!
И люди отошли. Парень остался в одиночестве. И как он ни метался, как ни кричал, больше к нему никто не подошёл. И он тихонько куда-то пропал. А ведь в чём-то он был прав. Ведь борьба с ГКЧП у нас, действительно, была не на уровне.
Наконец Михаил Орлов и депутаты вышли из здания обкома КПСС, видимо, вполне удовлетворённые осмотром. Кто-то из толпы бросил реплику: так как деятельность компартии на территории России приостановлена, надо снять вывеску «Обком КПСС» с «парадного подъезда». Кажется, все были согласны, но никто не решался начать это дело первым. Тогда Леонид Орлов отважился взять ответственность на себя: Он заявил, что как депутат имеет право выполнить распоряжение президента Ельцина. И вот уже несколько сильных рук берут красную блестящую доску, отламывают её от двери, а она, разумеется, не поддаётся. Милиция безучастно наблюдает. Фотограф снимает. Я тоже быстро достаю свой плохонький фотоаппарат и начинаю щёлкать. Поднимаю аппарат высоко над головой: может, что и получится. Потом фотографирую общий вид здания с трёхцветным флагом на крыше и нашими ребятами-демократами на его фоне. Что ни говори, а это всё-таки моменты истории.
Когда вывеска была, наконец, снята, все отправились на проспект Мира, чтобы водрузить трёхцветный флаг над зданием горкома партии. Милиция уже поджидала нас там. Михаил Орлов, Николай Полиров и Володя Боровков ринулись на крышу укреплять там знамя. Уж так им этого хотелось, будто Рейхстаг брали.
Когда снимали вывеску горкома, и я фотографировала этот момент, ко мне подкатилась кругленькая тётка и ехидно спросила:
- Для кого фотографируете? Для КГБ что ли?
- Для «Демократической России».
- В КГБ ваши труды оценят.
- Да, да, - подхватил какой-то дядька.
Вот тут уж я взвилась и сказала им всё, что о них думаю, в частности о том, что ни разу не видела их на собраниях нашей «Демократической России». Тётя мигом стушевалась и куда-то скрылась. На том инцидент и закончился. Вывеску горкома партии милиционеры благополучно убрали за дверь. Затем демократы решили идти в штаб к Литвинову. Два знамени поплыли с площади, и человек 15 народу зашагало рядом. А мы с Любой решили идти домой - устали.
Дома работал телевизор, и мама смотрела прямую трансляцию с похорон троих ребят – героев обороны Белого дома в Москве. В столице всё бурлило, не то, что у нас в тихом провинциальном городе, где большинство жителей сверхспокойны или даже равнодушны к тому, что произошло в этом августе.
Мама рассказала, что недавно из Вохмы звонил Агарков – сопредседатель нашей «Дем. России». Дозвониться до братьев Орловых он не смог, и нашёл мой телефон (наверно, запомнил мою фамилию по статье в «Костромском крае»). Но меня тоже не было дома. Тогда мамочка сказала:
- Может, я чем могу помочь?
- А где Орловы, вы не в курсе?
- Они все были на митинге. У них митинг сегодня.
На том разговор и завершился. Молодец, мама, болеет за демократов.
Свободное копирование
