5 ИЮНЯ 1991 г.
Сегодня Люба снова потащила меня в штаб для того, чтобы взять листовок и порасклеивать их в городе. Мужа и сыночка я нынче отправила к свекрови и потому была свободна, как ветер. На сей раз дверь в штаб была закрыта. Из-за неё доносился хорошо поставленный голос Леонида Орлова. Он что-то вещал.
- Люба! – сказала я испуганно. – Там заседание.
- Всё равно пошли, - тянула она меня к двери.
Я упиралась. Храброго маленького Шурика на этот раз со мной не было. Но вот Леонид Юрьевич закончил речь, и за дверью послышался шум. Я разобрала только возгласы: “Мужики! Мужики!”
- Слышишь, Люба, там одни мужчины, им не до нас, они совещаются, - заявила я и отправилась к боковой лестнице. Сбежала на две площадки вниз. Люба угрюмо плелась за мной и что-то бубнила себе под нос. Вдруг к «штабной» двери подошёл какой-то парень, открыл её и вошёл в кабинет (с лестницы нам было видно). Любочка при этом успела усмотреть, что никакого совещания в штабе нет, а находится там опять куча знакомых. И мы резво побежали обратно к двери. Нас встретили очень любезно.
- Нам бы плакатиков, - сказала я бойко.
- Пожалуйста, пожалуйста, - отвечал Леонид Орлов. – Выбирайте любые. Побольше и покрасивее.
Мы набрали цветных портретов Ельцина, листовок и агиток разных мастей. А потом Люба спросила у Леонида:
-Вы не знаете, кто клеил плакат на доске объявлений у кинотеатра «Дружба»?
- Как же не знать? Знаем, - отозвался Леонид Юрьевич весьма неопределённо. – А что такое?
- Дело в том, что вверху, над портретом Ельцина, висит афиша: «Смерть безбилетнику!». А Борис Николаевич у нас без партийного билета…
Кир и другие парни захохотали на весь штаб, следом за ними засмеялся и Леонид Орлов.
- Это Женька клеил, - потешался Кир.
- Надо исправлять, - сказал Орлов серьёзно. – Заклеить придётся афишку.
Какой-то важный мужчина, сидевший тут же, очень мрачно выслушал Любу. Он не веселился по поводу ошибки друзей-демократов. А Кир подскочил к нам довольно резво и спросил, не заклеим ли мы сами этот ляпус. Любочка замялась: ей не охота было ехать в центр города. Но за неё вступился Леонид Орлов:
- Да ну, что ты, Кир. Сами заклеим.
- Но я ведь в Давыдовский ехать собрался, - оправдывался тот и кивал на огромную сумку с колёсиками, полную плакатов и листовок.
Мы с Любочкой поторопились вежливо распрощаться с демократами и отправились на выполнение очередного практического дела.
- А вчера я тоже сюда заходила, - похвасталась Люба. – Шум и гам был, будто в Смольном в 17-м году. Литвинов крутился, формировались группы для поездки в районы с агитацией, ребята хватали листовки и убегали расклеивать...
И ещё она сказала мне:
- Ты обратила внимание? Мы ведь долго сегодня у закрытой двери стояли. Они говорили, спорили, и ни одного нецензурного слова.
- Отрадный факт, - поддакнула я. – Истинная интеллигенция не ругается матом даже в сугубо мужской компании.
На крыльце райисполкома нам встретилась моя бывшая подружка-одноклассница Марина Авдеева - она работала в этом здании каким-то инспектором по неблагополучным семьям.
- Откуда это вы? – удивилась Марина.
- Из штаба Ельцина, - откликнулась я с некоторым пафосом.
- Вы за Ельцина голосовать собираетесь?
- Конечно!
- А я за Рыжкова!
- С чем вас и поздравляем, - подвела итог Люба Сычёва.
А потом мы развешивали на улицах плакаты, причём, уже вполне профессионально. Никуда не шарахались. Беседовали с любопытными – агитировали за Ельцина. Кое-кто даже просил у нас плакатики. Мы давали им цветные – самые красивые. Уклеили Никитскую, вышли к универмагу. А там уже кто-то из наших поработал на славу: портреты висели на каждом шагу. Но многие плакаты были уже испорчены, порваны. И тогда мы стали клеить новые поверх изорванных: пусть не будет торжества у злокозненных политических оппонентов. Добрались мы и до двора Лидии Мокеевны Панфиловой. Я лично обещала ей, что повешу на дверь её подъезда портрет Бориса Ельцина. Под одобрительные взгляды старушек мы приклеили на дверь большой красивый плакат. А потом вошли в подъезд и насовали в почтовые ящики маленьких листовок-агиток. Пусть Лидия Мокеевна читает и радуется.
Свободное копирование
