3 ИЮНЯ 1991 г.
От Леонида Орлова получили новое задание: провести социологический опрос и выявить, за кого народ собирается голосовать. Мы с Любой вызвались идти добровольцами. У нас в ДПР вообще силком никого и ничего делать не заставляют – всё держится на доброй воле. Только закатывай рукава и работай.
Леонид Орлов предупредил, чтобы мы добрых людей не особенно пугали. А то был, например, такой случай. Ходили наши ребята по квартирам, за что-то агитировали. За одной дверью кто-то робко спрашивает: «Кто там?» А они громовым голосом: «Костромской Народный фронт! Откройте!» За дверью сразу – в обморок.
Задание мы с Любой пошли выполнять во время обеденного перерыва – в рабочий район, к Ленинскому магазину. Люба на ведущих ролях, а я на подхвате, для страховки.
Сначала стеснялись, мямлили. А потом отработали до автоматизма форму обращения, и стало получаться у нас очень хорошо, а главное – быстро. Подходили ко всем подряд со словами:
- Мы проводим социологический опрос. Ответьте, пожалуйста, за кого вы будете голосовать на президентских выборах?
Кто-то отвечал охотно, заинтересованно останавливался, кто-то пробегал мимо, зло роняя: «Ни за кого». Удручающе много получалось ответов: «Не знаю, не решил». Интеллигенция чётко называла Ельцина. Рабочий народ мямлил что-то несусветное, вроде: «За себя голосовать буду». Какой-то кооператор разговаривал с нами очень игривым тоном. А молодые пацаны на остановке в упор не знали ни одного кандидата. Попался нам и сильно важный дяденька – какая-то ведущая «шишка» на комбинате имени Ленина. Он перво-наперво поинтересовался, какую организацию мы с Любой представляем.
- ДПР! – гордо отвечали мы.
- А что это такое?
- Демократическая партия России.
«Шишка» сразу же любезно улыбнулся и сказал:
- Я буду голосовать за Ельцина.
- Интересно, - стала размышлять Люба, когда мы отошли от мужчины, - если бы мы сообщили, что мы из обкома РКП, он назвал бы нам Рыжкова?
Короче, результаты опроса получились такими:
- примерно 50% опрошенных – за Ельцина,
- более 35% - не знают,
- остальные 15% - за всех прочих.
Вот эти-то сведения и понесли мы вечером в так называемый «штаб Ельцина»- 407-ю комнату - кабинет депутата Литвинова в райисполкоме на площади Конституции. Мой сыночек Шурик шагал с нами. Прошли по гулкой лестнице, по тёмному, пустынному коридору. Последняя дверь была открыта настежь. На ней висел портрет Ельцина. Нам нужно было сюда, но мы остановились. Я начала пихать Любу вперёд. Люба упиралась и толкала меня, бормоча: «Я очень стесняюсь». Зато наш маленький Шурик ничуть не стеснялся. Он отправился прямо к двери, вошёл в неё и сказал: «Здрасьте!». Ну, волей-неволей пришлось появляться и нам. Мы-то ожидали там увидеть депутата РСФСР Литвинова, других важных и солидных мужчин. А увидели… наших! В светлой, солнечной комнате вели оживлённый разговор Леонид Орлов, Володя Боровков, Кир и другие «знакомые всё лица».
- Ой! – сказала я. – Да здесь все свои! (а подразумевалось: «Вот радость-то!»).
И они нам обрадовались тоже! Леонид Орлов подошёл, взял наши опросные листы, начал их смотреть и выспрашивать о настроениях избирателей. Люба ему очень учёно объяснила всё о процентах и результатах. А затем мы собрались уходить. Но так здорово было в этом штабе, что даже и покидать его не хотелось. Однако оставаться тоже не было причин. Я взяла Шурика за ручку, и мы любезно распрощались с лидерами демдвижения. На улице ребёночек изрёк:
- Вот видишь, мама, сначала вы боялись, а там оказались все свои. Хорошие дяденьки.
Всё понял мой Шуричек.
Свободное копирование
