7 АПРЕЛЯ 1991 г.
Недавно в газете «Мегаполис-экспресс» (1991, №12, 21 марта) я прочитала интервью с Валерией Новодворской – лидером «Демократического союза» и революционеркой по высшему классу (материал Андрея Николаева «Инсургент из Марьиной рощи»). Интервью читалось, как роман Войнич «Овод». И, что интересно, некоторые штрихи биографии у меня с Новодворской совпадали. Хотя масштаб личности и размах политической деятельности, конечно, были несопоставимы, но мне захотелось провести небольшое сравнение своей скромной биографии и жизни этой экстравагантной московской дамы-революционерки. Приведу некоторые цитаты из интервью. Автор статьи спрашивает Новодворскую:
– Вы сильная женщина?
- Я – инсургент. А для повстанца пол не важен. Мы с товарищами – в одном партизанском отряде. У нас впереди – баррикады, а на войне, как на войне.
- И давно вы им стали?
- Я воспитывалась в семье среди взрослых. С семи лет практически не видела детей. Мне с ними было неинтересно. Я не разделяла ни их стремлений, ни развлечений, не находила точек соприкосновения. Хотя в игрушки я, как и многие, играла. Был такой грех. Когда стала старше, им на смену пришли деревянные шпаги и игры в мушкетёров. При этом обычно играла роль д, Артаньяна, но Миледи – никогда. Подруг у меня не было. Росла мальчиковой девочкой, и любимым моим нарядом были джинсы.
Кем хотят стать в таком возрасте обыкновенные дети? Врачами, лётчиками или учителями. Я же – пиратом. Потом, когда повзрослела, поняла, что хочу и могу быть шпионом, а точнее – разведчиком. Склонности к этому уже тогда были ярко выражены. В школе проявляла твёрдость характера, наотрез отказываясь от мытья полов и общественных поручений, не посещала субботники и политзанятия. Мне, круглой отличнице, всё позволялось. На танцы я не бегала и до сих пор не могу понять, как люди могут увлекаться такими глупостями. Зато усиленно занималась фехтованием, парашютным спортом и стрельбой”.
В моей биографии, если сравнивать с Новодворской, что-то было очень похоже, а что-то – абсолютно нет.
Бесспорно, я тоже была «мальчиковой девочкой». Я никогда не любила играть в куклы. В шестилетнем возрасте моими любимыми книжками были «Рассказы о Чапаеве» Кононова и «Восемь смелых будёновцев» Всеволожского. Как сейчас помню такие свои детские просьбы: «Мам, купи мне пистолетик!», «Тёть Шур, подари мне кортик морской, игрушечный!». Взрослые шли у меня на поводу. Друзей я всегда имела много, особенно – мальчишек. Коридорно-коммунальное братство учило нас быть верными в дружбе, всегда стоять за своих и помогать в трудную минуту. Вместе с друзьями-мальчишками я играла в футбол и хоккей, ходила на рыбалку, гоняла на велосипеде и запускала с крыш великолепных воздушных змеев. В восьмом классе мне вдруг взбрело в голову записаться в КЮМ – костромской Клуб юных моряков. Я занималась там три года, с большим удовольствием постигала морскую науку, участвовала в парадах, шлюпочных походах, путешествиях по приволжским городам на тральщике № 622. Освоила учебные программы – «Юный рулевой» и «Юный штурман».
Не обошла меня стороной и игра в мушкетёров. В девятом классе я и две мои лучшие школьные подруги – Люда Пластинина и Марина Авдеева – объявили себя славными мушкетёрами – защитниками слабых и обиженных. Мне досталась роль Арамиса, что мне не очень понравилось (какой-то дамский угодник!), но девочки меня утешили, сообщив, что Арамис – душа всей компании. Мы даже давали клятву верности на высокой песчаной горе у Волги. И, надо сказать, эту клятву храним и поныне. Вскоре подруги записались в спортивную секцию фехтования и серьёзно занялись спортом. Я присоединилась к ним только на первом курсе института, когда перестала ходить в КЮМ. Занималась недолго, всего полгода (учёба мешала), но за это время успела поучаствовать в областных соревнованиях по фехтованию, заняв место в середине турнирной таблицы.
В школе я училась хорошо, но давалось это мне с большим трудом – подводила плохая память, так что в старших классах я сидела за домашними уроками по 5-6 часов в день. Общественную работу любила, хотя организаторских способностей у меня не было. В комсомоле меня всё время выбирали ответственной за идеологический сектор класса, и я с удовольствием готовила и проводила политинформации.
В 30-й школе я участвовала в занятиях Клуба интернациональной дружбы – вела переписку с двумя братьями из Болгарии, а также с мальчиком из Польши. Жалко, что не сохранились их письма и фотографии.
Нравились мне общешкольные партийно-комсомольские собрания, где выступали знаменитые люди, например, прославленная ткачиха Валентна Николаевна Плетнёва. В конце собрания мы обычно слушали запись Интернационала, а кто знал слова – подпевал. В моих юношеских дневниках описано несколько таких комсомольских собраний.
С большим удовольствием, всей комсомольской организацией 30-й школы, мы ездили в город Волгореченск - строить Костромскую ГРЭС. Там передавали по цепочке кирпичи на стройку, потом варили обед на костре, пели песни под гитару, ходили играть в баскетбол с ребятами из волгореченской средней школы.
Ученики нашего класса любили стоять в почётном карауле со знамёнами у обелиска выпускникам 30 школы, погибшим в годы Великой Отечественной войны. А мемориальную стену рядом с обелиском мы строили сами - по кирпичику – и очень ею дорожили. Мне нравились все пионерские ритуалы: горны, барабаны, торжественные линейки. Однажды меня даже выбрали барабанщицей (я необоснованно хвасталась, что умею барабанить). Я стала ходить на репетиции, которые проводил у нас мальчик-цыган, очень строгий и принципиальный. Он сказал, что я барабаню плохо, я обиделась и больше не пришла на репетицию. Но во дворе за мной закрепилось прозвище Барабанка.
Всем нашим ребятам в пионерском возрасте доводилось собирать металлолом. Эта работа была организована в форме соревнования между пионерскими отрядами. И мы всем классом, дружно, весело, отправлялись на поиски ржавого металла. Один раз нашли где-то остов старой машины, и всем отрядом, с восторгом и триумфом, потащили его в школу. Заняли первое место, за что и получили право поехать в Ярославль на экскурсию.
Все эти славные патриотические дела придумывала и осуществляла наш неутомимый директор-энтузиаст Галина Ивановна Неопиханова. На всю жизнь запомнилось!
Так что, в отличие от Новодворской, мне очень нравилось участвовать в коллективной работе. Однажды я очень сильно растянула связки на ноге, две недели сидела на больничке, а когда пошла в школу, то сильно хромала. А тут вдруг случился Ленинский субботник – 22 апреля. Классная руководительница Нонна Васильевна разрешила мне на субботник не ходить – по болезни. Но куда там! Я поехала вместе со всеми на комбинат им. Ленина и участвовала в укладке кирпичей для строительства подсобного помещения. Хоть нога и болела, но я была счастлива!
А позднее, кода я уже работала в библиотеке, очень любила ездить в колхоз. Всё лето нас посылали в разные хозяйства – и на сенокос, и на прополку овощей, и на картошку, и даже на сбор ягод в Малышково. Собирать ягоды нам особенно нравилось, потому что их можно было есть.
Бывали и смешные случаи. Однажды, в Кологривском районе, горожане ворошили сено. Вдруг на поле примчался на «газике» очень озабоченный председатель колхоза и закричал:
- Товарищи! Работайте, пожалуйста, поактивнее! Сейчас сюда приедет секретарь обкома партии с проверкой!
Мы ретиво начали махать граблями. Подъехала чёрная «Волга», из неё выбрался какой-то важный партийный чин, и наш председатель затараторил, показывая рукой в нашу сторону:
- На этом поле идёт работа по заготовке сена. Народу трудится много, сами видите.
Партийный чин одобрительно покивал и снова забрался в свою машину. Председатель что-то коротко сказал бригадиру и прыгнул в свой «газик». Через пару минут к полю подкатил расхлябанный автобус, и бригадир скомандовал нам:
- Садитесь скорее! Грабли не забудьте. Сейчас на другое поле поедем.
Автобус понёсся по какому-то бездорожью, подпрыгивая на ухабах. Только мы успели выйти и начать работу, как увидели всё ту же чёрную «Волгу» и председательский «газик», подъезжающие к нам. Из машин вышли знакомые нам персонажи, и председатель важно сообщил обкомовскому работнику:
- Вот видите, и на этом поле у нас тоже ворошат сено. Работа кипит. Всё будет сделано в срок!
Секретарь обкома остался очень доволен масштабами сельхозработ. А мы умирали со смеху, обсуждая вопиющее очковтирательство и показуху типа «потёмкинских деревень».
Запомнился мне и ещё один колхозный эпизод совсем другого свойства. Я отдыхала в Ленинградской области на турбазе «Нахимовская». Мы готовились к двенадцатидневному велосипедному походу, совершали учебные поездки по ближним дорогам. Однажды после завтрака нашу группу велосипедистов инструктор построил «на линейку», и перед нами появился начальник турбазы. Он сказал нам такую пламенную речь:
- Товарищи туристы! Я обращаюсь к вам за помощью. Обслуживающий персонал турбазы получил разнарядку отправить сегодня в колхоз десять человек. А у нас сломался автобус, и выехать мы не можем. У вас велосипеды, вы могли бы быстро добраться до поля и поработать там до обеда. Я вас очень прошу помочь! Есть добровольцы?
И мы все, как один, шагнули из строя. Мигом сели на велосипеды и покатили на поле. Работали на прополке овощей с превеликим энтузиазмом (это вместо оплаченного отдыха на турбазе!). А вечером ходили по асфальтовым дорожкам рядом с домиками и распевали революционные песни типа «Комсомольцы-добровольцы».
Вот такое было занятное время, хоть и застой.
Но вернёмся к интервью с Валерией Новодворской. Она рассказывает:
- Разведчицей я так и не стала, а стала инсургентом.
- Как это произошло?
- Просто поняла, что моя собственная страна не свободна. В институте иностранных языков, куда я поступила, начала сразу создавать подпольную студенческую организацию, поставив перед собой цель – свержение государственного строя. Тогда мне казалось так: надо бороться не с властью, а со всем строем. Думала, что это легко и просто. В один из дней подготовила листовки с призывами к свержению строя и вооружённому сопротивлению и разбросала их во время оперы “Октябрь” в Кремлёвском Дворце съездов. За это и схлопотала первый арест по 70-й статье.
-Родители были потрясены?
- Во всяком случае, сильно переживали. Представьте, отец – учёный, работающий в области радиоэлектроники, мать – врач, и они неожиданно узнают, что их дочь замахнулась на госсистему. Они и сейчас мне сочувствуют и переживают. Особенно, когда узнают о моих новых арестах после очередных митингов или каких-нибудь пикетов.
Конечно, мне не очень понятно, как формировались у Новодворской в советское время такие «крамольные» взгляды. Столица есть столица. И там, наверное, много было инакомыслящих, не берущих на веру призывы и лозунги коммунистической партии. У нас же, в провинции, в студенческой среде, никто из моих знакомых даже и не думал (и не сомневался) в справедливости существующего строя и линии КПСС. Смеялись только, когда на лекциях по научному коммунизму преподаватель, не скрывая некоторой издёвки, начинал перечислять все должности, почётные звания и регалии генсека Леонида Ильича Брежнева, чего требовал и от нас на экзамене. Когда же он толковал о грядущем коммунизме, ясно было, что в построение подобного общества он не верит и относится к сей перспективе довольно цинично. Иногда в наши головы закрадывалась крамольная мысль о том, что ленинская идея «диктатуры пролетариата» в настоящее время обернулась диктатурой партии. А почему, спрашивается? Имеет ли право партия решать за весь народ? Но эти тайные мысли никем и никогда не развивались и не обсуждались. Хотя иногда мы довольно нагло спрашивали у преподавателя, почему же в обществе развитого социализма не хватает на всех мяса, колбасы, тушёнки, сгущёнки (а в то время уже вводилась система продовольственных пайков к праздникам)? И почему мы ездим за продуктами в Москву, так что даже загадка у костромичей появилась: «Длинное, зелёное и пахнет колбасой» – это поезд Москва-Кострома. Лектор с усмешкой отвечал, что всё это – временные трудности, и что мы, коммунисты и комсомольцы, не должны ставить во главу угла мещанские материальные потребности.
Вспоминаю, как весело и интересно конспектировала я работы Ленина. Мы, студенты, довольно быстро раскусили, что преподаватели наши конспекты не читают – им скучно. А ленинские работы длинны, и до сути не сразу доберёшься. Неужели читать всё подряд да ещё выискивать основные мысли? Я открывала работу Ленина, выписывала наобум пару предложений с первой страницы, пару - со второй и так далее. На полях, красной пастой, выводила несколько кратких цитат из учебника (основные мысли), и за полчаса конспект статьи или даже очень большой работы был готов. Пятёрка обеспечена.
В студенческие годы читали мы и кое-какую «запрещённую» художественную литературу. Наш преподаватель отечественной литературы советского периода Борис Михайлович Козлов давал студентам-филологам свои личные экземпляры журналов «Новый мир» издания середины 60-х годов, где были напечатаны повесть Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича» и роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». В библиотеках эти произведения достать было невозможно: их попросту не издавали. Журналы выдавались каждому студенту на один, максимум - два дня, и я помню, как читала «Мастера и Маргариту» ночью, с замиранием сердца, с восторгом и щемящим чувством опасности подобного запретного чтения.
Вернёмся опять к интервью с Новодворской.
- У вас много друзей?
- Практически все товарищи из Демократического союза – мои настоящие друзья. По крайней мере, большая их часть.
- А за пределами ДС?
- За пределами нашей партии – да, но не за пределами движения сопротивления. Не быть сегодня вместе с нами на линии огня в борьбе против нынешней власти – значит изменять и человеческому, и гражданскому долгу. Прежде всего, это касается мужчин.
- Что вы имеете в виду?
- То, что мужчина – это, прежде всего, воин.
- И любимый вами человек – настоящий воин?
- До 16 лет в моё время любовью не принято было заниматься. К сожалению, мне не посчастливилось, как тургеневской Елене, встретить в юности восставшего болгарина. А позднее пришлось выбирать: или такого рода отношения, ослабляющие и унижающие человека, или революционная деятельность, которой я и отдалась целиком. Такая духовная близость со своими единомышленниками, увы, недоступна живущим мирной жизнью. Поэтому у большинства людей и не сходят с уст разговоры о сексе, как будто мы живём в государстве импотентов, не знающих, чем сегодня заняться помимо своих проблем.
Мои взгляды на дружбу практически один к одному совпадают с позициями Новодворской. Друзья – это те, с кем не побоишься пойти в разведку. А вот в любви мне повезло, пожалуй, больше, чем ей. Я тоже искала бесстрашного «героя», а отнюдь не слащавого принца на белом коне. И в 16 лет меня осенила первая любовь к старшине отделения и командиру шлюпки в Клубе юных моряков - Н.К. Он, конечно, был потрясающим героем, но юношеская любовь обычно не длится долго. Замуж я вышла в 29 лет, и это было тоже необыкновенно романтическое приключение, о котором надо будет как-нибудь написать мемуары. К сожалению, муж мой Саня Шестаков не увлёкся политикой, но зато не стал мешать мне включиться в борьбу на демократическом фронте.
Ещё один вопрос Валерии Новодворской звучал так:
- Но, кроме работы в Демократическом союзе, что-то ещё вы делаете, как говорят, для дома и… себя. Может быть, шьёте, вяжете?
- Не хватало, чтобы я ещё вышивала! Могу себе представить: во время несанкционированного митинга меня заталкивают в спецназовский автобус, а я достаю вышивку и начинаю в ней ковыряться. А если серьёзно, то, разумеется, я очень люблю красивые наряды и хорошую косметику. Но всё это покупает, как правило, мама. Я и готовить, кроме яичницы, ничего не умею, хотя вопрос пропитания для революционеров отнюдь не маловажен.
Вот тут я от Новодворской недалеко ушла. Не люблю и не умею хорошо готовить, шить, вязать, равнодушна к косметике и украшениям типа бус, серёжек, цепочек. Красивые наряды, правда, обожаю, но на них почти всегда не хватает денег. И, конечно же, я - по профессии мирный детский библиотекарь - никогда не могла бы сказать слов, прозвучавших в заключительной части интервью с Валерией Новодворской:
- Мы не собаки, мы – волки, не сковывающие своё жизненное пространство размерами конуры. Нас ждут вооружённое сопротивление и восстание, виселицы, пытки и расстрелы. И поэтому я готовлюсь к новой схватке…
Свободное копирование
