Когда я услышала Колин голос, у меня душа ушла в пятки. Но, оказавшись загнанной в угол, я выпалила одним духом:
— Коля, это ты? Это Аня говорит, мне Лидия Николаевна дала твой номер... — И тут я умолкла. Я достигла вершины своей храбрости, и за ней ничего не могло стоять, кроме Колиного ответа.
— Аня?! Откуда звонишь?!
— Из… из автомата.
— Из автомата? На Земляном валу?
— Нет... Нет. На углу Казарменного, где телефонная подстанция. Знаешь?
— Знаю! Сейчас иду! Только ты никуда не отходи оттуда!
Я вся задрожала от непонятного страха, я попросила Тамару пойти со мной, ради Бога, пойти вместе со мной. Но она улыбнулась и сказала:
— Я влюбленным мешать не намерена.
Влюбленным? Несмотря на все мои прежние ощущения, на Колины взгляды и улыбки, я вдруг решила, что все это мечты, одни мечты и грезы, и не может Принц быть в меня влюбленным. С какой стати?! И почему именно в меня? Да он ни в кого не может быть влюбленным, этот молчаливый и высокомерный мальчик! Да, он такой красивый, такой необыкновенный — с ним рядом не может быть ни одна из девочек!
Налетевшие на меня сомнения, неуверенность и комплексы не помешали мне выбежать из дома Тамары и мигом очутиться на углу Казарменного переулка...
Коли нет! Он не пришел! Я была в таком смятении, что не подумала о пяти — шести минутах, необходимых для того, чтобы дойти от Лялина к Казарменному. Но вот он появился... Да, это он... В белой рубашке и темно-синих брюках... Идет через дорогу... по тротуару... проходит мимо арки Тамариного двора...
Коля, Коля, Коля!
Я была ослеплена, я, наверное, покраснела до корней волос. Это ощущение не поддавалось тогда, не поддается и теперь никакому словесному описанию: Коля идет ко мне! Он приближается!
Он подходит совсем близко, стоит рядом и тихо-тихо, едва-едва пожимает мою руку. А я тороплюсь, я очень тороплюсь сказать, что вызвала телеграммой только для того, чтобы посоветовать ему подать заявление в Рязанское артиллерийское училище... Он улыбается улыбкой взрослого, разгадавшего маленькие хитрости ребенка, и произносит фразу, которая не имеет никакого отношения к артиллерийскому училищу в Рязани:
— Пойдем по Покровскому бульвару, сначала налево, а потом дальше, по другим бульварам.
И только тогда я начинаю понимать, что это не сон, не выдумка, что все происходит на самом деле.
Мы шли и шли, нигде не останавливаясь, пренебрегая всеми скамейками, что попадались нам по пути. Покровский бульвар оказался стартом нашей прогулки, а «потом дальше» — многие бульвары, мост через Яузу, набережные, Красная площадь, Кремль, Александровский сад, площадь Ногина, Солянка, Воронцово поле, переулки Подкопаевский и Подколокольный...
Лишь в одиннадцать часов, в полной темноте, мы оказались у высоких чугунных ворот моего дома.
Я уверила себя в том, что это наше первое свидание — оно и последнее. Принц подавлял меня своей красотой и строгостью и, несмотря на все комплименты, пренебрежительно принимаемые мной от других мальчиков, рядом с Принцем я считала себя всего-навсего его подданной. К тому же, мы очень уж просто и весело провели этот вечер — никаких признаний, ничего похожего на волнения влюбленных. Такое вот сошло на нас удивительное, непонятное спокойствие!
— А может быть, — размышляла я по дороге, — мы просто симпатизировали друг другу. Принц и девочка из восьмого «А»? И теперь симпатия переросла в дружбу? Мне ведь и прежде приходилось так думать! И кто сказал, что не может быть просто дружбы между мальчиком и девочкой? Очень может быть!
В то время я еще не могла знать, что любовь — это никем не разгаданная тайна, что она никакого отношения к логическим размышлениям не имеет.
...Логика?! Да уже в следующее мгновение в моей душе все переменилось. Я поняла, что не могу, ну не могу с ним расстаться, и поэтому прощаться сейчас у моих ворот — тоже не могу.
— Коля, мне надо идти дальше, снова в Казарменный. Там, у Тамары Романовой, я забыла свою записную книжку.
Еще несколько минут с Принцем! Я навсегда запомню этот вечер — целый вечер, который мы провели рядом... Еще несколько минут!..
Но прошли и эти, вырванные у судьбы, минуты. И вот, у чужих ворот, у Тамариных, с ужасной мыслью о том, что больше его не увижу, умирая от нахлынувшей тоски, я протягиваю ему руку — прощай…
Он почему-то полузакрыл глаза, умолк, почему-то отстранил мою руку... и я опустила ее, недоумевающая, оскорбленная, возмущенная...
— Аня... А может быть, мы завтра встретимся и так же походим?
— Да!..
И тогда он взял мою руку и пожал ее, а я помчалась по двору, позвонила, невзирая почти на полночь, в Тамарину дверь и чуть не задушила Томку в объятиях:
— Он назначил, назначил мне свидание! Мы завтра встретимся, встретимся с ним! В семь часов вечера!
Тамара улыбалась...
Все эти годы, десятилетия, я думала, что никакой книжки записной — телефонной я у Тамары не забывала, что выдумала это для Коли как предлог... А теперь я так четко вспомнила, я так услышала наш с Тамарой разговор! Я ведь действительно оставила у Тамары эту книжку, не захотела ее тащить на свидание с Колей!
Была глубокая ночь, когда я влетела, наконец, в свою квартиру, домой, бросила платье в одну сторону, туфли в другую и, задыхаясь от неслыханного счастья, зарылась лицом в подушку...
Свободное копирование
