Уволившись из управления аэродромов, мне надо было определиться, либо переходить на нелегальное положение («маки), либо найти какую-то хотя бы фиктивную работу, что дало бы мне продовольственные карточки и избавляло от оправки в Германию на работы.
Я выбрал первое. Оставаясь в Париже, выполнял роль связного. Но в конце марта зрение у меня стало резко ухудшаться, через две недели левым глазом я ничего не видел, правым же видел, как в тумане, и на расстоянии нескольких метров. В такой состоянии я был «плохим связным». Окулист ничего утешительного мне не сказал, но узнав, что я получил контузию в 1937 году в Испании, в Барселоне во время бомбежки, обнадежил, сказав, что мне нужно «хорошо питаться». Руководство нашей группы направило меня «на откром» в деревню.
А департаменте Сены и Уазы, в районе городишка Шатофор, на опушке леса, переходящей в огромный лесной массив Рамьбуйе, я устроился лесничим в замке герцога де Лоржа. Герцог был связан с деголлевским движением Сопротивления, но нацисты об этом даже не догадывались тем более, что его женой была австрийская графиня. Поместья герцога были очень обширными, где легко моги найти безопасное убежище, как участники движения Сопротивления, так и английские летчики, сбитые в небе Франции.
Надо сказать, что до конца 1943 года гестапо меня «не беспокоило», видно, в их «святцах» я был записан , как человек, который пользовался доверием у генерала Куна.
Я уже сказал, что герцог владел большими земельными угодьями, лесами, которые, можно сказать, кишели зайцами, дикими козами, фазанами, куропатками, так что я с охотничьим ружьем был обеспечен мясом так хорошо, как никогда прежде. Зрение мое полностью восстановилось.
Свободное копирование
