Наконец прибыл в чахоточную зону Углича. Ту самую, из которой уходил на крытую. Начало марта, бодро светит солнце, тает снег. И настроение вполне весеннее — оставалось менее четырех месяцев до конца срока. Этого по крайней мере. В зоне две «локалки» (локальных зоны). В первой корпус для зеков с закрытой формой туберкулеза. Во второй корпус для больных с открытой формой. Для начала разместили в первой. На первом этаже, для «синих», то есть отрицаловки. На втором этаже мужики и прочий контингент.
В зоне человек 800, со всех концов страны. Основное население — строгий режим. Для общего и усиленного режима во второй локалке несколько палат в небольшом здании. По соседству с ними полосатые, в закрытых палатах (камерах).
Встретили нормально, чифирнули. Все же меня не то чтобы сторонились, но чувствовалось некоторое напряжение. Менты разрекламировали прибытие матерого антисоветчика, сопроводив угрозами для непонятливых. Тем приятнее стало обрести семейку. В зонах мало кто живет «сам на сам», большинство живет «семьями». Несколько человек образуют дружеский круг, оказывая взаимную поддержку. У них общие ларек, деньги, курево, чай. Одним словом ; «едят вместе». При этом пословица «скажи кто твой друг, и я скажу, кто ты» имеет буквальное значение. Члены семейки ответственны друг за друга. Пятно на одном из них — урон для чести семьи.
Мы составляли троицу. Володя Аверин (Авера), Санька Бандит и я. Ребята немного моложе меня. Володя спокойный, остроумный, развитый парень. Александр Митин, он же Митька, он же Бандит — шустрый и рисковый. Мы дополняли друг друга.
Ребята — заядлые картежники. Частенько они «в куражах», и семейка живет в достатке. Но иногда ребята и «в минусе». Наступает полоса невезения, всё проиграно: курево, чай, деньги. Тогда ребята ходят за мной и канючат.
— Сыграй партейку в шахматы. Червонец нашли, для раскрутки.
— Не… В карты играйте!
— Ну не везет, мы потом отобьем.
Среди зеков попадаются очень сильные шахматисты. Но и я играл не слабо. Еще будучи десятилетним, победил в сеансе одновременной игры гроссмейстера Бронштейна. В городском парке проходила с ним встреча, на 30 досках. Я пришел со своими шахматами и стал тридцать первым. Взрослые дяди, конечно, меня бы за стол иначе не допустили. Бронштейн увидел юное создание и решил, должно быть, что малец подкован в теории, партии разучивает. И разыграл какое-то нестандартное начало, предпринял сразу сильную атаку по моему правому флангу. На самом деле я разбирался лишь в общих принципах игры, имея весьма смутное представление о классических дебютах, защитах, партиях. И самонадеянно ответил пешечной контратакой по тому же флангу. Самоубийство при правильной, продолжительной игре. Фланг весь в прорехах оказывается. Но нестандартный ответ на нестандартное предложение озадачил гроссмейстера. Его время подгоняло. Бронштейн быстро обходил остальных игроков и задерживался у моей доски. Наконец я поймал белого коня, и противник потерял качество. Разумеется, играй мы один на один, Бронштейн быстро бы со мной разобрался. Но он решил пожертвовать одной партией ради остальных и положил своего короля на доску, сдался. Я даже не сразу понял, в чем дело.
А потом наступили мгновения славы! Всеобщий шум, меня сфотографировали, жали руку, приглашали в шахматную школу. Я выиграл первым. Выиграл еще один мастер спорта, один перворазрядник сыграл вничью. Кстати, Давид Бронштейн был некогда чемпионом СССР! По случаю победы папа преподнес мне и брату по стаканчику томатного сока. Приятная награда.
Свободное копирование
