Через несколько дней: «Собирайся с вещами!». Вывели на пролетку, обшмонали. Потом, на время досмотра вещей, заперли в коридорном туалете. Туалет огромный, грязный, снуют крысы. Таких здоровущих черных крыс я доселе не видал. Подобрал полоску стекла от разбитой форточки. Стекло чуть изогнутое, с острым концом, с режущими гранями. Если тупой конец обмотать тряпкой, хорошее оружие. Запрятал в голенище сапога — меня-то уже обыскали. В правильной хате (крытой, ПКТ, ШИЗО) хороший тон — известить об оружии сокамерников. Дабы не имели подозрений на свой счет. Но этикет нужен лишь в приличном обществе.
Посадили в полу-пресс. Этакая дрянная хата. Прямого насилия нет, но ксивы не передают, по трубочке не говорят. Основная задача — выявить у пришельца деньги. Руководит всей операцией мент по кличке Любимчик. Старый, опытный надзиратель, держит в руках всю крытую. Кум его ученик, бывший подчиненный. Любимчик один из тех, кто утопил зеков.
В камере трое. Здоровый парень по кличке Дурак. В тюрьме много «дураков», но такая кличка не имеет негативного оттенка. Обычно свидетельствует о психиатрическом диагнозе. Скорей всего, зек с такой кличкой сидел в психушке, в Рыбинске, например. Ум в тюрьме ценится, но выставлять его напоказ не принято. Мол, все мы дураки! Типичный случай. Зек, узнав о моей политической статье:
— Так ты за разговоры сидишь? Сидеть за слова глупо.
— Конечно, глупо, — соглашаюсь я, — умные люди вообще в тюрьме не сидят.
Оппоненту крыть нечем.
Второй сокамерник средних лет, по кличке Мыка. По всему видно, в прошлом приличный арестант. То ли проигрался, то ли по другим обстоятельствам стал шерстяным. Третьего Андреем, кажется, звали.
Прессовщики оказались неопытными. Их бы на выучку в Елец… Сплю ночью. Вдруг просыпаюсь от шепота. Сокамерники тихо беседуют. Дилетанты! Разговаривай они обычным голосом, я бы мог и не проснуться. Но от любого подозрительного шороха, шепота, натренированный мозг мгновенно пробуждается. Елецкая практика…
Притворился спящим. Разговор шел обо мне и очень мне не понравился. «Ладно, — думаю, — сейчас они угомонятся и заснут. Стекло у меня под матрацем. Начну с Дурака. Он сильнее и, к тому же, имеет глупую привычку спать на спине. Стеклом по горлу — и прощай, Дурак. Перейду к Мыке, успею его хотя бы ранить. А с Андреем и так справлюсь. Да он и не из ретивых, едва ли схватимся». Тут слышу Мыку: «Ну нет, так не делается. Я в нем человека вижу». Молодец Мыка! Спас жизнь Дураку и себе, возможно. На следующий день Мыка на прогулку не пошел, остался в хате один. Скоро Дурака забрали из камеры с вещами.
Свободное копирование
