На следующий день, вскоре после начала заседания, отца и Сусанну пытаются допросить в качестве свидетелей. Они отказываются. Отец приводит мотивировку: «Я не хочу поддерживать начинание судьи — удаление из зала заседания родственников под предлогом характеристики подсудимого. Я не хочу создавать прецедент, которым пользовались бы в дальнейшей практике». На вопрос, почему она отказывается давать показания, Сусанна отвечает: «Потому что не считаю возможным здесь выступать с показаниями». Отец и Сусанна остаются в зале. Процесс продолжается.
Вызывается свидетель Руднев, из администрации Елецкой тюрьмы, воспитатель.
…
Б: — Свидетель Руднев, что Вы можете сказать о преступной деятельности подсудимого Подрабинека?
Р: — Мое первое знакомство с П. произошло, когда его поместили в наше учреждение. У нас состоялась беседа, во время которой он сказал, что является не уголовником, а диссидентом, что он борец за демократию и свободу. В дальнейшем я узнал, что он подобные разговоры вел со своими сокамерниками.
Б: — Как Вы это узнали, от сокамерников?
Р: — Да, от его сокамерников. Они жаловались на него, просили избавить от него.
Б: — Почему просили избавить?
Р: — Он им надоел, они не хотели его слушать, особенно когда он нападал на Ленина и Брежнева.
Б: — Что же он говорил о Владимире Ильиче Ленине?
Р: — Что он взошел на гребне какой-то волны, потом ошибался, что из него сделали бога, которому поклоняются, и пора его убрать из мавзолея.
Б: — А про Леонида Ильича Брежнева?
Р: — Что он диктатор и казнокрад, присвоил себе власть и богатство страны.
Б: — У защитника имеются вопросы к свидетелю?
Б-ва: — Имеется вопрос. Свидетель Руднев, можете отграничить то, что П. говорил Вам лично, от того, что он говорил сокамерникам?
Р: (молчит).
Б: — Руднев, отвечайте на вопрос защитника. Вы поняли вопрос?
Р: (молчит).
Б: — Защитник спрашивает, что Подрабинек говорил Вам, а что говорил сокамерникам.
Р: — Большей частью одно и то же.
Б-ва: – Но ведь не совсем одно и то же, значит, разное говорил Вам и сокамерникам?
Р: — Конечно, разное.
Б: — Так что же он говорил Вам и что говорил им?
Р: (молчит)
Б: — Подсудимый, у Вас имеются вопросы к свидетелю?
К: — Свидетель Руднев, Вы проводили с осужденными политзанятия. Кто был со мной в камере?
Р: — Не помню. У меня много камер, и я не могу запомнить, кто в какой сидит.
К: — Кто же из моих сокамерников жаловался на меня, просил избавить от меня?
Р: (молчит).
Б: — Свидетель, отвечайте на вопрос подсудимого.
Р: — Не помню. У меня много народу, это было давно, и я не помню.
Б: — Есть еще вопросы к свидетелю?
К: — Как часто Вы проводили занятия с нами?
Р: — Еженедельно.
К: — Так, еженедельно. И не помните с кем. А что жаловались на меня, помните, но кто жаловался, не помните. Скажите, свидетель Руднев, о чем Вы спросили меня при знакомстве?
Р: — Не помню.
К: — Мы беседовали наедине. Вы меня спросили, как только я вошел к Вам, напишу ли я книгу о порядках в тюрьме.
Р: — Не помню этого.
К: — А я ответил Вам: «Смотря по материалам, которые она мне предоставит». Не помните? У меня нет больше вопросов к свидетелю.
Вызывается свидетель Малых, из администрации Елецкой тюрьмы, что-то вроде нарядчика работ.
Б: — Свидетель Малых, что Вы можете сказать об измышлениях подсудимого Подрабинека о нашем строе?
М: — Он говорил, что в стране антисемитизм, угнетаются евреи, казахи и другие.
Б: — Что он еще говорил?
М: — Что у нас нет гражданских свобод, выборы несвободные, что коммунисты эксплуатируют народ, настоящая демократия в буржуазных странах.
Б: — Он говорил это только Вам или еще кому-нибудь?
М: — Говорил то же самое своим сокамерникам.
Б: — И что же они?
М: — Они возмущались, просили отсадить его.
Б: — Их просьба была удовлетворена?
М: — Да, Подрабинека переводили в другую камеру, но он и там продолжал свои антисоветские разговоры, и мы его снова переводили в другую камеру. Так несколько раз.
Б: — У защитника имеются вопросы к свидетелю?
Б-ва: — Свидетель Малых, бывают у Вас переводы из одной камеры в другую по производственной необходимости?
М: — Да, меняются наряды, составы бригад, камеры переформировываются.
Б: — Подсудимый, имеются вопросы к свидетелю?
К: — Имеются. Свидетель Малых, из каких камер в какие я переводился?
М: — Этого я не помню.
К: — Ну, например, куда я был переведен из камеры 56?
М: — Этого я не помню. Это было давно, и переводы у нас частые.
К: — Из камеры 56 я был переведен по просьбе сокамерников?
М: — Да.
К: — Из камеры 56 я был переведен в больницу. Припоминаете?
М: — Да, в больницу.
К: — И выходит, что мои сокамерники хлопотали о моем переводе в больницу, потому что я им надоел разговорами?
М: (молчит).
К: — Из камеры 13, с пониженным содержанием, я был тоже переведен в камеру 56 по просьбе осужденных?
М: — Да.
К: — А знаете ли Вы, что я был переведен в камеру 56 вместе с осужденными из камеры 13?
М: (молчит).
К: — Свидетель Малых, нам приходилось разговаривать с Вами наедине?
М: — Мы разговаривали и наедине.
К: — Что я Вам говорил?
М: — Что евреев и казахов угнетают, нет свободных выборов у нас, а за границей есть.
К: — А Вы мне говорили, что Брежнев старая обезьяна!
М: — Я этого не говорил
К: — А я утверждаю, что говорили. У меня нет больше вопросов к свидетелю Малых, он достаточно показал себя как свидетель.
Вызывается свидетель Красильников, майор МВД, зам. начальника Елецкой тюрьмы по политической части.
Б: — Свидетель Красильников, что Вы можете сказать о клеветнических измышлениях подсудимого о советском государственном и общественном строе?
К-ов: — Подрабинек распространял такие измышления, говорил, что наша страна колониальная держава, что в ней не соблюдаются гражданские свободы, наша Конституция фикция, народ эксплуатируется КПСС. Я лично беседовал с Подрабинеком, объясняя ему, что он не прав, но он упорно отстаивал свои заблуждения. Я поручал своим помощникам проводить с ним беседы, и они проводили, но также бесполезно.
Б: — Подрабинек распространял свои вредные измышления среди осужденных?
К-ов: — Да, распространял.
Б: — Вы сами тоже слышали такие разговоры?
К-ов: — Нет, мне об этом докладывали мои помощники.
Н: — Как зам. начальника учреждения по политической части Вы должны были непосредственно проверить, есть ли такие разговоры.
Б: — Но Вы сами тоже слышали такие разговоры?
К-ов: — Сам я таких разговоров не слышал.
...
Б: — Подсудимый, у Вас имеются вопросы к свидетелю?
К: — Имеются. Свидетель Красильников, приходилось ли нам с Вами разговаривать наедине?
К-ов: — Да, мы беседовали с глазу на глаз.
К: — Вы мне говорили, что Брежнев старая обезьяна!
К-ов: — Неправда, это клевета, такого не было!
К: — А я утверждаю, что было.
Б: — Подсудимый, предупреждаю Вас, прекратите этот прием, призываю Вас к порядку.
К: — Больше вопросов к свидетелю Красильникову у меня нет.
Свободное копирование
