Ход рискованный, но эффективный. Я доходчиво объяснял стукачу: «Будешь работать на меня. Говорить ментам только то, что я скажу. Вместе мы обыграем этих тупиц. Не волнуйся, я своих агентов не сдаю. Но если нарушишь наше соглашение, сам понимаешь... Я всегда смогу проверить». Что оставалось делать бедному парню? Соглашаться или терять «место». И он соглашался. Парадоксальным образом пресса, вся эта ментовская мощь, оказывались их же слабостью. Что лишний раз доказывает: система насилия, заступая на территорию разума, неэффективна.
Репутация политического, врага режима, тоже имела значение. Обещания свои я сдержал. И Р., и Катаев благополучно освободились с крытой. Правда, Катаев находясь на воле, стал свидетелем обвинения у меня на процессе 1981 года. История же с Анатолием Филимоновым оказалась для него не столь удачной , но моей вины в том нет.
Ситуации действительно случались забавные. Осведомитель Р. ходил на свидания с кумом под предлогом посещения медчасти. Какие-то бесконечные боли в спине... Р. сидел со мной до Катаева. Понимая, что один и тот же прием мог бы вызвать мое подозрение, «режим» Пронин встал в тупик. Как Катаеву дать знать, что есть необходимость с ним побеседовать? «Слушай, — говорит мне Катаев, — как быть? Что придумать для Пронина?». «Проще простого, — отвечаю. — Обвязываешь голову полотенцем и со страдальческим видом тасуешься по хате. Якобы голова болит. Менты донесут «режиму» о полотенце. Под предлогом головной боли ты на прогулку не идешь, я один погуляю. Времени моего отсутствия хватит для твоей беседы с Прониным». Операция «полотенце» успешно заработала. Как говорят зеки, «маяк прежний, три мухи на потолке».
Я исправно сливал дезинформацию ментам. Требовалась правильная дозировка. Достаточная для вселения в ментов уверенности в благополучности их дел . Одновременно не подвигая их к серьезным шагам. Но решалась пока только половина задачи. Требовалась еще информация о крытой, надежные каналы связи в тюрьме, «дорога» на волю. Только при таком раскладе я мог контролировать наседок, готовить сюрприз тюремщикам, чувствовать себя в относительной безопасности.
Плести паутину я стал еще в начале 1979 года. Мне повезло. В ту студеную зиму подхватил пневмонию и попал на больничку. В камере, кроме меня, находились еще подследственные и несколько человек из хозобслуги. А хозобслуга перемещается по тюрьме, баландеры раздают баланду по камерам. Подследственные, если они местные, часто имеют возможность связаться с волей. А после суда пойдут этапом. Я не упускал подвернувшихся возможностей.
Свободное копирование
