Мой родной город торжественно и с эйфорическим размахом провожал троих паралимпийцев-дальневосточников в столицу Англии. Я покидала Хабаровск в отличном настроении, волнительно приняв напутствия многих доброжелателей, участливых чиновников и самого Губернатора края.
Вячеслав Иванович Шпорт регулярно отмечал мои успехи грамотами и денежными премиями. Несколько раз я получала именную стипендию и приглашения на масштабные празднества, где не чувствовала себя чужой среди знатных спортсменов. Служебные контакты с руководителем высокого ранга крепились рукопожатиями и безмолвным пониманием.
Особое почтение накануне Паралимпиады выразил мне Алексей Анатольевич Капура. Знаменитый пловец много лет назад вывел робкую неловкую дэцэпэшницу на спортивную тропинку, никто не догадывался, как она расширится и куда приведёт. А личный тренер Татьяна Сергеевна на прошлое не оглядывалась, о будущем переживала. Её нервы плавились четыре года, шаг остался до заветной мечты. Томительное ожидание началось. Оправдать бы доверие!
Пока команда стрелков-инвалидов самоотверженно готовилась к большой Игре, битва здоровых атлетов набирала обороты. Все СМИ, включая вездесущую сеть Интернет, пестрели краткими и подробными новостями с лондонских стадионов. Награды высшей пробы доставались немногим моим соотечественникам. За серебро и бронзу тоже шли жестокие, не всегда успешные, сражения. Медалисты прямо с пьедестала входили в мировую историю спорта.
Хорошо представляя цену счастливых завоеваний, я следила за происходящим по газетным статьям. Телетрансляции не смотрела – слишком живо в них пылали чужие страсти. Чрезмерные эмоции больно искрили, нещадно меня захлестывали. Переполнение чувствами было ни к чему – самой скоро выступать.
Я непрестанно думала о смысле предстоящих баталий. Спортивный героизм впечатлял, однако не всегда стоил прямого подражания. Вот негативный пример: марафонец Валерий Борчин не дошёл до финиша всего полтора километра – потерял сознание от истощения организма. Он выставил на кон жизнь! Столь высокий риск я не оправдывала.
В погоне за славой и деньгами атлеты нередко лишались здоровья, а по сути Олимпиада - игра. Не война! Так ещё Пьер де Кубертен в конце девятнадцатого века утверждал. Его патетичная фраза «О спорт, ты – мир!» никогда не подлежала сомнениям. Кроме того, выдающийся француз представлял дело своей жизни наслаждением, справедливостью, вызовом, благородством, ликованием, прогрессом.
Я соглашалась с громкими сравнениями и разделяла главнейшее утверждение известной оды: «Надо мечтать. Надо сметь. Надо дерзать». При этом не обязательно шутить со смертью, рвать в клочья себя и соперников. Лучше всей планете показывать наработанные результаты. На мировых аренах случайностей не бывает.
Предстартовые сборы были тяжёлыми и долгосрочными, перегруженными контрольными работами, нужными и ненужными упражнениями. Подчиняясь общим приказам, я стреляла по несколько часов в день, напрягала рабочую руку до судорог, а мозг до притупления сознания. Интерес к Делу периодически терялся, чудесное увлечение превращалось в давящий гнёт. Отступить бы или остановиться, да нельзя, нельзя!
Без любви пистолет принимал облик трудноуправляемой железки. Наше тонкое понимание нарушалось, пули к цели летели сами по себе, шокируя меня повторными «восьмёрками». Я растрачивала силы и терпение попусту, кропотливый анализ ошибок не выправлял плачевное положение. Последствия перетренировки вскоре ужаснули: качество выстрелов потерялось, телесная слабость вылилась в бесстыдное безволие, мысль о призовом месте поблекла.
Мне остро не хватало короткого тайм-аута - расслабить вымотанные мышцы, натруженные суставы, утомлённые глаза. Срок для полного восстановления был катастрофически малым. Поддержка близких людей, оставшихся за тридевять земель, почти не ощущалась, немногих приятелей личными проблемами я не загружала. С товарищами по команде ладила, однако наши отношения не отличались глубиной.
Истинной сплочённости сборная не знала, каждый боролся за победу в одиночку. Рабочие и бытовые взаимодействия спортсменов и наставников не всегда складывались удачно. На фоне нервных срывов худшие черты характеров тех и других лезли на свет Божий. Неприятно менялись лица, взгляды, жесты, интонации, слова, поступки, добросердечие уступало место чрезмерной обидчивости и озлобленности.
Иногда обстановка накалялась взрывоопасно, моя неконфликтная натура едва удерживала самообладание. Большой спорт отнюдь не положительно влиял на здоровье. Все измученно ждали хороших перемен.
Путь в Англию был гладким, приземлились мы своевременно и удачно в огромнейшем аэропорту Хитроу. Воздушные ворота Лондона ошеломили бесконечностью – куда ни глянь, везде гигантские терминалы распустили ветвистые щупальца. Со счёта сбилась, пока их разглядывала.
До паралимпийского представительства шли больше километра. Путаные лабиринты каменных коридоров чередовались многократно. Я задыхалась от быстрой ходьбы, непривычный темп ноги выдерживали болезненно. Краткий отдых доставался только на движущихся лентах эскалаторов, вразброс расставленных на протяжённых участках нашего маршрута. Потом я опять неуклюже шагала и неудобно стояла в ожидании местных распорядителей, часа через три неуставших частей в организме не осталось. Нужные документы оформлялись долго и скрупулёзно, заказные автобусы сильно опаздывали. Долгожданный вояж начался слишком трудно, но я надеялась, что закончится он иначе.
Неторопливая поездка по Лондону до Олимпийской деревни пришлась на час пик. Километровые пробки на многополосной трассе для хмурого водителя были морокой, зато любопытные пассажиры разглядели центр города. Моё недовольство мигом сгладилось, когда за окнами живыми картинками из учебников и прочитанных книг поплыли бесподобные старинные дома, площади, парки, знаменитая башня Биг Бен, шикарная набережная Темзы, дивные висячие мосты над рекой.
Совсем рядом фырчали забавные двухъярусные автобусы, в некотором отдалении визитными карточками английской столицы мелькали красные телефонные будки и зелёные лужайки с цветными пятнами громадных клумб. Иногда в поле зрения попадали тесные, нетронутые временем, дворики с приземистыми одноэтажными постройками и узкими тенистыми улочками – пристанище знаменитого Шерлока Холмса.
Полнейшей неожиданностью стал оригинальный дизайн угловатого Королевского тира. Его круглые окна-иллюминаторы фамильярно и неприветливо таращились по сторонам. Но общее очарование было неописуемым – всюду потрясающее величие, небывалая красота, явственная мощь и неоспоримое достоинство.
Лондон насквозь пропитался ухоженной благоговейной стариной, полнейшая архитектурная гармония прочно связала прошлое с настоящим, усилив великолепие мегаполиса. Город с многовековой историей знал себе цену и взирал на меня вопрошающе: "Кто такая?". Пришла пора знакомиться.
Свободное копирование
