Когда-то Олимпийские и Паралимпийские игры проводились отдельно, я не застала давние несправедливые времена. Современные правила убрали никчемные ограничения и позволили инвалидам и здоровым спортсменам состязаться в быстроте, силе, ловкости и выносливости в одних и тех же странах, городах, на одних и тех же аренах. Относительное равенство мне сразу приглянулось.
Паралимпийская деревня, где наша команда обосновалась на три недели, напоминала изолированный благоустроенный город, растянувшийся на несколько квадратных километров. Сюда попадали только аккредитованные спортсмены, тренеры и обслуживающий персонал. На входе все проходили тщательный досмотр.
Главная дорога с обеих сторон ограничивалась стройными линиями светлых двенадцатиэтажных домов. Весь мини-городок делился на целевые зоны – пропускной пункт, центральная площадь, жилой сектор, столовая, развлекательный центр, парк, поликлиника, площадка для транспорта. По периметру на малой скорости курсировали комфортабельные автобусы и автокары.
Асфальт всюду был гладким, редкие бордюры – низкими. Недавно посаженные тонкоствольные деревца радовали взор, на нежной зелени их молодых листьев тактичная европейская осень не оставила ни одного жёлтого развода. Вторая встреча с Лондоном мне тоже понравилась, неприятности начались позже.
Русский дом располагался на окраине спортивного поселения, его удалённость от центра ограничила пешие возможности, и торжественные мероприятия я вынужденно проигнорировала. Но это полбеды, большие сложности принёс быт. Условия, вполне подходящие для здоровых спортсменов, устроители Олимпиады под нужды инвалидов не меняли.
Комнаты, рассчитанные на скромное проживание двух человек, были маленькими, излишне прохладными, неуютными. Вся мебель - кровати, тумбочки, шкаф. В санузле ни поручней, ни сидений для ванны, ни антискользящих подстилок. Шаткие пластиковые ширмы душевой кабины создавали опасные помехи: упадёшь на кафельную плитку – костей не соберёшь. Без элементарных удобств горячее омовение не приносило ни малейшего наслаждения.
И спальные места поразили непродуманностью. Высота коек превосходила стандарты и создавала дополнительные трудности низкорослым спортсменам и колясочникам. Я долго приноравливалась к новой постели, забравшись на неё, лишний раз не слезала. Босиком ходила плохо, а пол был каменно-жёстким, холодным и скользким. Коврики под ноги не предусматривалась, стула иль скамейки, чтобы сидя обуться и завязать шнурки на кроссовках, не нашлось. Я бестолково напрягала спину, пристраиваясь в холле на низеньком диване. Позвоночник противился резким сгибам постоянным нытьём.
Это далеко не всё! Проектировщики деревни забыли о хромых спортсменах. Уличный рай годился для тех, кто имел здоровые ноги или индивидуальные средства передвижения. У меня ни одного, ни другого не было – значит, не до прогулок.
В столовую метров пятьсот нужно телепаться, плюс обратный путь - уже километр. Немало, однако. «Марафон» в аэропорту мощно ударил по слабым местам, я растянула давно травмированные связки колена и голеностопного сустава, из-за этого общая подвижность свелась к минимуму. Сначала осталась без ужина, потом без завтрака, силы осмотрительно берегла на дорогу до тира.
Интенсивные тренировки начались сразу после приезда в Англию. Ранним утром в точку сбора я прибыла совершенно разбитая, крайне расстроенная и голодная. Мотивации на работу – ноль. Главное, не опоздала.
Более полукилометра мы с соратниками шли до остановки, потом долго ожидали автобус стоя - ни одной скамейки поблизости! Далее минут сорок ехали вполне комфортно, затем топали до неблизкого павильона. Не налегке, с неотъемлемым грузом – пистолет, табуретка, баночки с пулями. Свою поклажу я еле волокла.
Тростью не пользовалась, опасаясь перегрузить правую руку. Позвоночник дико взвыл, желание стрелять, подавленное ещё на непутёвых сборах, отпало. Спортивные результаты непростительно потеряли значимость, я чувствовала себя человеком с очень ограниченными возможностями, чужой и ненужной в огромной паралимпийской семье. Случайность, которая занесла в Англию, считала скорее нелепой, чем счастливой.
Лондонские талисманы не вдохновляли на выдающееся действо. Потешные и безликие Уэнлок и Мандевилль симпатий почему-то не вызвали. Детский писатель дал им имена английских городов, связанных с началом олимпийского движения. Эти получеловечки олицетворяли ожившие капли стали из конструкций огромного стадиона. Каждый смотрел на мир широко раскрытым глазом - объективом камеры - и фиксировал чудеса Паралимпиады, которые пролетали мимо меня.
За исключением поездок в тир, я не покидала деревню. Даже в её пределах придерживалась выверенного пути: дом - столовая - дом. Не было культурного досуга, новых знакомств, приятных встреч. Я не знала, где и как развеваются флаги стран-участниц, не гуляла в парке, не видела оригинальных скульптур, не ездила в сувенирные лавки, не оставляла памятные автографы, не ходила в кафе и на концерты.
И до поликлиники, оснащенной по последнему слову техники, не добралась. Чтоб оставаться в строю, довольствовалась подручными таблетками, уколами, натираниями. Спортивное волнение вытеснили мелочные переживания: поесть бы нормально, помыться, поспать, до тира дойти да обратно вернуться. При этом окончательно ноги и спину не покалечить. Не к месту вспоминалась больница, я боялась возвращаться к пережитому. Вдруг исчез стыд перед Родиной и перед собой, внутрь страшным зверем закралось безразличие.
На тренировках соперницы блистали мастерством, а я нажимала на оружейный спуск по инерции и до весомых результатов не дотягивала. Публичная бестолковость резонно смущала, новый пистолет, приобретённый Центром спортивной подготовки специально для Паралимпиады, технических неисправностей не имел, но жил сам по себе.
Физическая боль лезла отовсюду, я едва выдерживала её изнуряющие атаки и запредельно выматывалась на рубеже. Экстренно нуждалась в полноценном отдыхе, но Владимир Иванович приказывал стрелять и стрелять. Для всей команды имелась единственная установка: добыть медали любой ценой! Их стоимость зашкаливала.
Моего нарастающего отчаяния никто не замечал, подступила нужда менять приоритеты. На первый план вышло состояние здоровья, я в большом количестве поглощала припасённые медикаменты, а ходила хуже и хуже. Пришлось без разрешения устроить выходные до важного выступления. Главный тренер негодовал. Я полагала, что права, и намеревалась это доказать.
Свободное копирование
