Настало ненастное время, и светлая череда моих профессиональных удач да блестящих спортивных выступлений сменилась беспросветно мрачной полосой.
Тяжёлая атлетика таила немалую опасность для здоровья. Страшные трагедии случались крайне редко, но причины для них набирались ежедневно: то силы не рассчитаны, то нервы не выдержали, то нечаянная ошибка сбила выступление, то незаметный недуг невпопад о себе напомнил.
Ещё в ответственный миг могла порваться жимовая майка. Эта эластичная экипировка крепко облегает мышцы и на короткий срок удерживает их в сжатом состоянии. Тело с таким подспорьем не расслабляется, искусственно пружинит, отталкивая неимоверную тяжесть. Несколько раз я видела, как лопалась перерастянутая ткань. Железная махина мощно обрушивалась на грудь неудачливого атлета - зрелище не для слабонервных людей. Воля случая, сила собственных рук, быстрота реакции и страховка ассистентов спасали аутсайдеров.
Леденящие кровь свидетельства не позволяли забывать о коварстве любимого снаряда. Юношеская бесшабашность улетучилась, наше разумное противостояние со штангой сводило опасность травматизации до минимума.
Большое несчастье затаилось не снаружи, а внутри меня. Слишком увлечённая своим Делом, я поздно заметила приближение беды. Застарелые боли в спине лечила мазями да таблетками, отлёживалась пару деньков и снова устремлялась в бой. Жизнь требовала скорейшего воплощения новых идей.
Мои успехи заметили ведущие тренеры страны. Можно стать членом сборной команды России по жиму лёжа, не время раскисать! Я не позволяла себе ни малейшей слабины. Но организм, привыкший без устали трудиться, часто выходил из-под контроля. При этом руки и плечи работали великолепно, слабели исключительно ноги. Их прогрессирующее бессилие шло из поясницы.
Расстроенная и встревоженная, я обратилась к докторам. Поверхностное обследование серьёзных изменений не обнаружило, а глубокого никто не назначал. Два года тянулось неопределённое состояние – вроде не больна, но и не здорова вовсе. Нехорошее предчувствие нарастало.
Однажды безумная и безмерная боль сбила меня с привычного маршрута. Навалившаяся мука завладела телом и душой, заставила прекратить тренировки и забыть про штангу. Но отчаянный шаг назад ничего не изменил. Количество принимаемых медикаментов постоянно увеличивалось, а помогали они меньше и меньше.
Сносные ощущения, с которыми первые месяцы болезни я жила и работала, превратились в пытку. Острая неописуемая боль галопом гналась за мной с утра до ночи. Она отступала на малый срок лишь во тьме, я сворачивалась в полуживой комок и с ужасом ждала рассвета и выхода из полузабытья. Сквозь краткое успокоение просачивалось страшное «не могу».
Я чувствовала себя беспомощной жертвой, жестоко загнанной в угол. Всё, тупик! Речь была уже не о спорте, с трудом преодолевалось пустяковое расстояние до поликлиники. Рабочий день начинался после пары уколов. Они давали возможность полноценно принять пациентов. Через несколько часов действие лекарств заканчивалось, я ошалело боялась обратной дороги. Домой шла долго, крайне осторожно, стиснув зубы и заметно шатаясь. От высочайшего телесного напряжения обливалась потом с головы до ног.
Вскоре невыносимым стало передвижение по комнате. Я хваталась за всякую опору – мебель, стены, двери. Часто застывала в спасительной неподвижности на любимой ранее коечке. Болезнь сделала её похожей на беззубый капкан – не выбраться, как ни крутись.
Потеряв надежду на выздоровление, я не верила врачам. Они ничего, кроме банального обострения остеохондроза, не находили. Таблетки и уколы сменились на блокады, новокаин вводился непосредственно в места выхода крупных поясничных нервов. Боль притуплялась всего на полдня, к вечеру она снова разрывала меня, подавляя и стирая былые мысли, чувства, желания. Я не могла ни лежать, ни сидеть, ни стоять без неё.
Утром поднималась на час раньше обычного распорядка и принимала горсть таблеток. Под их действием одевалась, умывалась, завтракала. Кое-как существовала, но не жила. Горе адское ни с кем не делила, отгородилась холодной стеной молчания от друзей, знакомых, всего мира. Пряталась от маминых жалостливых взглядов за тонкой перегородкой, разделившей нашу жилплощадь на две крохотные комнатки.
В своём убежище я корчилась от боли, не позволяя вырваться наружу ни вздоху, ни стону. Уколы сама себе делала, от побочных действий сильнейших лекарств теряла здравомыслие и самообладание. В мрачных снах моё окровавленное тело виделось распростёртым на белой больничной простыне. Врачи речь об операции не вели, но я знала, что она будет.
Уже за гранью отчаянья, когда непрофессионализм коллег задавил очевидностью, бывшие однокурсники привезли меня в крупную клинику, ту самую, где начинался наш врачебный путь.
Положенные обследования выявили смещение межпозвонкового диска, лечение в таких случаях только хирургическое. После него я могла вернуться к относительно нормальной жизни, оставшись хромой, но не парализованной. Почти двухлетняя чёрная полоса кое-где прояснилась.
Свободное копирование
