Новый год (1942)
Моя одноклассница Люся Лодзе сказала мне, что младших школьников приглашают на елку в Дом пионеров. Мы пришли в этот дом бывшего царского вельможи, что стоит слева от маленького мостика с Крестовского на Каменный остров. Я никогда не была там до, никогда не была после, но помню все до мельчайших подробностей. К подъезду подходили школьники. Некоторых, кто не мог уже идти сам, матери подвозили на саночках. Нас собрали в вестибюле. Это был очень красивый вестибюль. Широкая, полукруглая, из белоснежного мрамора лестница, извиваясь, вела наверх. По обе стороны от нее — мраморные колонны, украшенные причудливой резьбой. С потолка свисала огромная, сверкающая хрустальная люстра. Наконец нас пригласили подняться наверх.
Распахнули светлые, цвета слоновой кости с позолотой двери, и мы вошли в зал. Посреди него стоял длинный, покрытый белоснежной скатертью стол, к нему были придвинуты светлые позолоченные стулья. В правом углу, отражаясь в зеркальных стенах, стояла украшенная елка. Как-то очень тихо и молча все расселись по местам. Передо мной поставили большую, с золотым ободком, плоскую тарелку. А посреди нее, дымясь и растекаясь по краям, была рисовая каша, в самом центре которой, в маленьком углублении, желтел растаявший кусочек масла. Я ела очень медленно, подцепляя кашу только на самый кончик ложки. Мне казалось, что чем дольше я буду ее есть, тем на большее время я отодвину это неотступное чувство голода. Потом около тарелки положили бумажную салфетку, а на нее — круглую, белую булочку, три черносливины и кусочек шоколадки. Как вкусно пахла булочка! Как заманчиво блестели черносливинки, а от вида шоколадки я стала судорожно глотать слюну.
Я завернула все это богатство в салфетку, сунула за пазуху и пошла домой. По дороге я время от времени доставала сверток и вдыхала этот восхитительный запах.
Моя мама никогда не была сентиментальной: она выросла в суровой крестьянской семье, и я редко видела от нее ласку. Когда я развернула перед ней свою драгоценную ношу, она прижала к себе мою голову и, еле шевеля губами от слабости, сказала: «Благодаря тебе наш Гешка, может быть, доживет до весны, а там видно будет». Мой маленький братик теперь сосал тряпицу с белой булочкой, и каждый день получал кусочек шоколадки.
Свободное копирование
