7 сентября 1942
Bussy-en-Othe
В марте 1917 года я кончал Военное училище (в Москве). Экзамены отошли. Нам шили офицерскую форму, занятий уже никаких. Теплыми весенними днями можно было сколько угодно лежать на постели, заниматься чем хочешь. На улице светло, мокро, в нашей второй роте -- колонной зале -- веселый блеск жемчужного дня. Лежа я читал книгу Уолтера Патера "Воображаемые портреты". Военные науки так мне надоели! Патер писал о мирном и всегда милом сердцу. Первый очерк -- Ватто. Описывалась родина его, французский городок Auxerre, среди зеленых лугов Ионны, увенчанный древним и прекрасным собором.
Я был меланхолически настроен. Шла война, через полтора-два месяца -- на фронт.
Казалось, что с войны не возвратиться. -- "Вот и Auxerr'a этого, и лугов, Ионны, собора никогда не увидишь..." Так думалось под щебет воробьев в открытые форточки. И с того дня запомнился городок Auxerre -- по-русски было напечатано: "Оксерр".
Но на войне я вовсе не был. Через пять лет оказался в Германии. Через семь лет в Париже -- в полутораста километрах от Auxerr'a. Через семнадцать лет -- летом же на вакациях -- в тридцати от него километрах {Т. е. в Bussy-en-Othe, в имении Ельяшевичей.}. Так происходило мое приближение к Auxerr'у. Летом нынешним старый крестьянин сказал мне, что в хорошую погоду с нашего холма видна колокольня осэррского собора. "Une belle Cathédrale, monsieur". Через несколько дней я разглядел с пригорка в туманной синеве башню, а на прошлой неделе мы, наконец, Осэрр посетили.
Оказался он милым городом. С времен Ватто через XIX век время Патера -- менее всего изменился собор. "Une belle Cathédrale", мой сосед оказался прав. Собор прост и светел общим впечатлением своим. Что-то сдержанное в нем, изящно-ясное. Химер мало.
Внутри главный неф прохладен, благородно гол, светел камнем, на котором легкий зеленоватый отсвет (из окон, по-видимому). В первый раз вижу этот оттенок в соборе готическом.
За архим. Киприаном бросились мы в боковую дверь-- на лестницу колокольни. Вера тоже подымалась. Триста восемнадцать ступеней! Архимандрит сказал, что это число священное, по библии, по церковной истории (318 слуг Авраама, 318 членов Никейского собора и т.д.).
Наверх поднялись усталые, но были вознаграждены необъятным видом. Черепичные, коричневые крыши внизу, в раме зелено-голубоватого пейзажа со стеклянно-стальной лентой Ионны у ног -- да, сдержанное благообразие, изящество собора. Среди этих нив, виноградников, лесочков, лугов возрастал Ватто с легкой, полуфантастической своей и поэтической, изысканной и мерной кистью. Этот край не может породить Гойю или Греко.
Мы пробыли в нем недолго. Побывали в другой старой церкви, потолкались по улицам его, прошлись по берегу Ионны, над которой собор воздымается. Вот там, за рекою и были, вероятно, при Ватто луга. Ныне же все это в домиках и мастерских.
Что еще могу я сказать о городе, приснившемся мне двадцать пять лет назад? Что там приятные, свежие девушки болтают на улицах? Что Осэрр известен отличными пирожными? (В чем мы и убедились.) Что там есть лавки антикваров и хорошее вино из соседнего местечка с мировым именем Chablis? Все это верно. Но возможно, что этот Осэрр явился и точкою в ткани скромной моей судьбы: небольшой станцией не мною намеченного пути.
Свободное копирование
