14 февраля
<С русского фронта приехал в отпуск шофер-армянин. Пошел к митрополиту и передал письмо епископа одной из занятых местностей. Послание это провез он зашитым в одежду. Епископ пишет, что остался почти вовсе один: часть священников перемерла, часть уничтожена, часть разбежалась. Служит сам, сколько может, служит в ситцевой рясе, в митре священника. Епитрахиль -- из музея безбожников. Наплыв верующих огромный. Особенно много крестятся -- владыка едва успевает крестить их, сил не хватает. Нашего митрополита умоляет прислать св. мира, необходимого при крещении.
Митрополит приготовил пузырек со св. миром и сказал зашедшему к нему перед отъездом: "Вы армяно-григорианского исповедания?" "Да". "Но православие признаете? Нашу религию уважаете?" "Так точно, Ваше Преосвященство". "Ну, так вот вручаю вам святыню. Дайте мне торжественное обещание, что все добросовестно выполните, не посмеетесь, не унизите. Помните, что это был бы величайший грех".
Армянин стал на колени, перекрестился на иконы, поцеловал скляночку со св. миром (чтущимся в церкви нашей непосредственно за св. Дарами), даже прослезился и сказал: "Вот здесь у сердца буду хранить, на живом или на мертвом на мне будет это доставлено".
Так сказал неизвестный мне армянин, а я рассказ этот слышал на обеде, а потом ночью проснулся, вспомнил, опять пережил, взволновался, все заснуть не мог. И теперь, в спокойную минуту, записываю.
Доехал ли армянин?
Свободное копирование
