<Мы не знаем, будет ли эта война длинна или коротка, будет ли похожа на прежнюю или нет. Но она пришла. На этот раз никого не оставляет в стороне. Дай Бог, чтобы скоро и благополучно кончилась, но надо быть готовым ко всему.>
Как сейчас жить? Для идущих на фронт своя Голгофа, для остающихся -- борьба за жизнь, это первое -- нам, русским, уже столь знакомое по революции нашей. Мы прошли на родине сложную школу очередей, недоедания, холода, болезней... здесь, разумеется, до такого не дойдет. Но зима, все-таки, будет тяжелая -- сколько раз пропутешествуем по ночам в погреба, мы не знаем, и с каким успехом -- тоже неизвестно.
Можно иметь и маски, и отличные фонари, и закупоренные запасы "на 48 часов", но чтобы жить в воздухе войны, надо иметь что-то еще в себе, как бы защиту души от серы.
У колодца Иаковлева Иисус сказал Самарянке: "Кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную".
Без "воды живой" жизнь невозможна вообще -- т. е. человеческая жизнь, не скотская. Глухо ли, подземно, забиваемая, всегда она струится в человечестве, без "импульса" добра, сострадания, сочувствия все отходит в звериный мир.
В грозные полосы жизни святыня ярче. Все мы помним, как в революцию были переполнены церкви -- высший мир укрепляет и питает человека. Мир этот открывается и во всяком дуновении любви.
О, как надо желать теперь, в воздухе отравляемом, себе и другим живой воды! Это Дух Божий, Царство Его, свет, благоволение. Сочувствие, поддержка, улыбка, облегчающая соседа, облегчающая самого улыбающегося. Разделенное горе облегчает и разделяющего. Дыхание доброты согревает не только того, на кого направлено, но и кто направляет. <А сколько сейчас одиноких, отчаивающихся! Как бесконечно нужно именно чувство братства, единения, единочувствия.>
Чтобы переносить войну, мало одной привычки. Надо просить о даровании живой воды.
Свободное копирование
