5 [августа], четверг, 12 ч. утра.-- Вчера дочитал до Плюшкина, ныне утром до визита дамы, приятной во всех отношениях; характера Коробочки не понял с первого раза, теперь довольно хорошо понимаю; связь между медвежьим видом и умом Собакевича и теперь не та к ясна, но утром нынче, когда я шел, расставшись с Вас. Петр., прояснилась несколько более, чем раньше: так он и во внешности так же тверд и основателен и любит основательность, как к внутри, -- он основателен и все делает основательно, поэтому и избы знает, что выгоднее и лучше строить прочнее, да уж заходит за границы -- итак это связано, как внешнее и внутреннее. Чувствую, что до этого я дорос менее, чем до "Шинели" его и "Героя нашего времени": это требует большего развития. Дивился глубокому взгляду Гоголя на Чичикова, как он видит поэтическое или гусарское движение его души (встреча с губернаторскою дочкой на дороге и бале и другие его размышления), но это характер самый трудный, и я не совсем хорошо постиг его, однако чувствую, что когда подумаю и почитаю еще, может быть пойму. Велико, истинно велико! ни одного слова лишнего, одно удивительно! вся жизнь русская, во всех ее различных сферах исчерпывается ими, как, говорят (хотя я это принимаю на веру), Гомером греческая и верно; это поэтому эпос. Но понимаю еще не так хорошо, как "Шинель" и проч., это глубже и мудренее, главное мудренее, должно догадываться и постигать.
Сейчас мелькнула мысль, хорошо объясняющая скуку Печорина и вообще скуку людей на высшей ступени по натуре и развитию: следствие развития то, что многое перестает нас занимать, что занимало раньше. Это я испытываю, сравнивая себя с Любинькою и Ив. Гр., и эта мысль пришла по поводу Марьи, которая явилась рассказать что-то новое Любиньке. Записать ее я, собственно, и сел. Как ни хочется прочитать все "Мертвые души", но я не стал сидеть за ними ночи, а поступил на авось: удастся -- так, нет -- нет. Может быть, тут участвовала и физическая не то что усталость, а расслабление некоторое, которое есть отчасти и теперь, но помогла мысль, что они еще будут, через Ол. Як., у Любиньки, и что я теперь еще не совсем понимаю, и чтение это менее принесет пользы, чем "Шинель". Утром думал понести их -- не так, как думал вечером, как можно раньше, а так, чтобы иметь вероятность не застать Ал. Фед. дома, чтобы он ушел в департамент. Все-таки не знаю хорошенько, поддался я этой мысли или нет. Пошел в 10 ч.; он не ночевал дома, и таким образом было все равно. Я оставил "Débats" и, переодевшись, отнес Вас. Петр. "Мертвые души".-- "Я, -- говорит, -- почти потерял надежду получить их от Залемана; я сказал, что прочитал только половину, а он не сказал в ответ, что достанет; он стал походить на старшего брата, молол в его роде; говорит, -- характеров нет в "Женитьбе" Гоголя и что "Игроки" еще хуже ее". Он проводил меня до мостика, потому что нужно было ему итти в лавку; оставлял меня у себя, между тем мне не должно было оставаться, как я увидел, когда не остался. Теперь должно ждать -- он раньше принесет книгу или Ал. Фед. придет раньше, потому что верно он нынче будет у нас.
Я взял у Вас. Петр. "Иллюстрацию" и предугадал, что [ради] этой глупости бросят "Отеч. записки" Терсинские: бросили, чтобы пересмотреть картинки, Любинька на целый час, а Ив. Гр. и теперь читает ее, а не "Отеч. записки", которые читал раньше. Дети, особенно он, по литературному развитию. Третьего дня, когда он принес "Отеч. записки", и раньше у меня утвердилась мысль, которая была и раньше: не показывать им, что читаю книги, взятые ими, а не мною, и если читать их, то разве когда они лягут спать, чтобы не видели, -- несколько детски, но так и быть, -- чтобы после на меня ничего не могли свалить или не могли быть в неудовольствии, когда книги будут запачканы и Ол. Як. что-нибудь скажет. Вчера до ужина, читая "Мертвые души", был сильно не в духе оттого, что должен сидеть вместе с ними и развлекаться их разговором. Много маниловского в них чрезвычайно, т.-е. особенно в Ив. Гр. [много] сходства с Маниловым.
Двенадцатого половина.-- В 5 1/2 зашел Вас. Петр., принес "Мертвые души". Я стал читать, затворившись в спальне своей; потому что день этот мыли полы, и Терсинские, и я вышли в зал. Дочитал почти, когда он воротился от Казанского. Я стал читать вслух, дочитал; после стал читать с 360-й "страницы, мы сидели одни; после, когда стали пить чай, я продолжал читать для всех -- совещание чиновников, капитана Копейкина и проч., до лирического места о выезде Чичикова. После Вас. Петр, встал, я пошел проводил его до Гороховой. Дорогой говорил о Гоголе только. Придя ко мне, он сказал: "Счастливы вы, что. не уважали (никого! кроме Гоголя и Лермонтова, -- "Мертвые души" далеко выше всего, что написано по-русски". После дорогою тоже говорил, что предисловие не кажется ему странным, напротив -- вытекает из книги и что он ничего не видит смешного в этом, -- это меня обрадовало.-- "А эти господа, которые осуждают, -- говорит он, -- ничего подобного не чувствовали, поэтому не понимают (так в самом деле) и (новая мысль для меня, с которой я совершенно согласен), напиши он это же самое короче, другими словами, все бы говорили, что это так; хоть просто бы сказал: "присылайте замечания".-- Так, в самом деле высказался из сердца и поэтому смешно.-- "Да, -- говорит он, -- следовательно, гордости, самоунижения, вообще тщеславия здесь никакого нет". О младшем Залемане и давеча и теперь говорит: "Очень глупеет и пошлеет и будет как старший брат", -- он насолил ему замечаниями своими о "Мертвых душах" и "Женитьбе" и "Игроках".
После зашел к Ал. Фед., занес "Мертвые души": ему не было очень надобно; когда прочитает, снова хотел дать; говорил он со мною от души и [был] очень рад. Давал прочитать два циркуляра, писанные начальником их отделения Струковым, который пописывал {Неразборчиво. Ред.} довольно [не] глупо, как говорит Михайлов. действительно, эти циркуляры (о поощрении садоводства через раздачу земель под сады сельским учителям и через поощрение духовенства ко введению у себя улучшенного земледелия) хорошо написаны, с толком и знанием дела, как это пишется за границей. Воротился в 11 часов, не велел подавать себе ужин, так как Ив. Гр. уже поужинал, несколько времени смотрел глупую "Иллюстрацию", теперь ложусь спать. Докончил Все -- два и дописал до 85-й стр.; полулист, который составился из (расшитых) Два -- Дѣтій и Землѣ -- Игумена -- союз и буду особо выписывать.-- Завтра вечером у Вас. Петр.-- Ал. Фед. сделал довольно хорошее впечатление, как говорят. Добрый человек в сущности и благородный и кажется, почти я совершенно уверен, расположен ко мне. "Мертвые души" не так были к спеху, как я думал; вообще я из пустой деликатности тревожу всегда себя и других. Ему особенно понравилась страница 171-я: "Каждому человеку блеснет что-нибудь не похожее на то, что видит он каждый день, и надолго останется светлым гостем в его душе" -- по случаю встречи Чичикова с губернаторскою дочкою. Посылал снова за табаком.
Свободное копирование
