Снова Ленинград

Из университета меня все-таки не исключили. Во многом здесь сыграла свою роль твердая позиция университетского врача-психиатра. Она позвонила заместителю декана по работе со студентами и указала на незаконность отчисления студента, находящегося на учете в психоневрологическом диспансере по месту жительства, за нарушения режима на сельхозработах, от которых он вообще должен был быть по состоянию здоровья освобожден. Я отделался строгим выговором с предупреждением об отчислении и в начале октября 1978 г. вместе со своими однокурсниками приступил к учебе. 
6 ноября я поехал в Ленинград, чтобы оттуда отправиться в Печоры и испросить у о. Саввы благословение на брак. Со мной вместе отправился мой однокурсник Алеша Хлебалин, в то время всерьез увлекавшийся теософией. Мы приехали в Ленинград 7 ноября утром, купили билеты до станции Печоры на вечерний поезд Ленинград-Рига и отправились к Марку Элькинду. И тут произошло странное событие, безусловно, повлиявшее на всю мою последующую жизнь. Марк, увидев Алешу (на всех производившего впечатление кроткого и воспитанного человека), отреагировал на него крайне враждебно и фактически выпроводил его из дома. Алеша ушел к своим родственникам. С тех пор я его не видел. Мне было неудобно, но я находился в каком-то оцепенении. Чем объяснить реакцию Марка? Было ли здесь ясновидение юродивого или просто приступ душевного заболевания? Фактически Марк взял на себя функции моего духовного наставника, причем так властно, как это умеют делать только юродивые и старцы. Он сказал, что в Печоры мне ехать не следует. В тот же день Марк отвел меня в единственную тогда в Ленинграде католическую церковь Лурдской Богоматери, где я исповедался у тамошнего настоятеля (о. Иосифа Павилониса).
8 ноября Марк познакомил меня с ленинградскими католиками, в числе которых был Георгий Давидович Фридман, член III ордена св. Доминика. Георгий Давидович на днях собирался в Москву и назначил мне встречу 12 ноября в 9.00 у входа в храм Св. Людовика.