В чужом саду

Было мне лет четырнадцать. Жила и училась я в деревне. Подруги все мои были еще со мной – не уехали учиться в город. В 60-е годы всю молодежь родители отправляли учиться и устраивать свою жизнь в городе, чтобы не повторять тяжелую жизнь родителей в деревенских трудах и заботах.


При каждом доме имелся свой палисадник. Это участок земли перед домом, огороженный невысоким заборчиком, у кого из штакетника, у кого из плетня. Обычно там росла сирень или рябина, цветы в то время выращивать было еще не принято. Палисадники у соседей мало чем отличались друг от друга. А вот в садах… 


Сады располагались позади домов за дворовыми постройками для скота. В них росли плодовые деревья и кусты, а также  выращивались на грядках овощи. За садом был огород, где росла картошка. 


Приехал из Сибири наш сосед (он проходил воинскую службу в тех краях) и привез свою семью: жену, двух маленьких дочек и падчерицу – девочку моего года рождения. Поселился он на первых порах у своих стариков, а потом им дали дом, где когда-то был сельский клуб. Поэтому при их теперешнем доме не было ни сада, ни огорода. У стариков был прекрасный сад: яблони, несколько сортов груш (которых не было у нас или у кого, либо из сельчан), и много чего вкусного, как нам детям тогда казалось. Старики редко, баловали приемную дочь сына гостинцами из своего сада. 


У деревенской детворы было принято лазить по соседским садам и огородам и лакомиться  вкусненьким, хотя почти, то же самое было в родительском саду. 


Одевались мы по вечерам в телогрейки. Это просто отличная одежда для деревенской жизни - тепло, легко, плотно прилегает к телу, не сковывает движения.


Решили мы, с подругами и с нами был еще один мальчик,  забраться в сад к этим старикам и накормить подругу грушами. Был август месяц. Ночь темная. Звезд на небе видимо - не видимо. Луна спряталась за облачко. Самое время исполнить задуманное. 


Я была моложе всех, тоненькая, энергичная, смелая. И вот поручили мне лезть на грушу. Груша была старая и очень высокая. Плодов было много, но казалось, что самые большие и вкусные росли на самой макушке. Я легко забралась на верхушку дерева и начала сбрасывать груши вниз в грядки, где росла свекла. Ботва зеленая, высокая, густая. Ребята отыскивали груши в темноте на ощупь, но не все так легко получалось. Падая на землю, груши то отскакивали и отлетали далеко, то закатывались под ботву, и не было сразу понятно, схватили грушу или бочок свеклы. 


Август время отпусков и к старикам в гости приехали родственники из города повидаться и погостить. После долгого пребывания за столом, вышли в сад несколько взрослых мужчин покурить, поговорить, да и туалетная будочка находилась в саду. 


Боже! Что с нами стало. Взошла луна. Ребята залегли между грядками высокой свекольной ботвы, а я осталась «висеть» как груша на ветке. У меня сердце стучало в ушах, в голове, но только не в груди. Казалось, что эти удары слышат все, а особенно мужчины. Они разговаривали громко, поэтому ребята надо мной подшучивали и смешили меня, а мне было и страшно и смешно. 


Когда немного успокоилась, я слезла с дерева. Стали потихоньку уходить. Но вот незадача, зашли-то мы в калитку, где сейчас стояли люди, а выходить надо было через забор. 

Забор был новый из горбыля и высокий. Верхушки досок были заточены, но с помощью горизонтальных перекладин, к чему был прибит горбыль, мы легко забрались наверх. 


Мы перемахивали через частокол и валились от смеха в ботву в картофельные грядки. Одна из наших девочек была плотненькая не высокого роста, не так проворна, как мы, и все не как не спрыгивала с забора, а когда прыгнула, то повисла на хлястике телогрейки. Кол «оделся» на хлястик и теперь подруга висела как плод грушевого дерева, только не на дереве, а на заборе.


Что значит дети, нам было и страшно, а вдруг нас поймают и накажут, и смешно до невозможности. Когда мы успокоились, начали снимать подругу. Но не тут-то было, она всем своим весом тянула себя вниз, и поднять ее было невозможно. Ей было страшно, а мы хохотали – шепотом. Догадались расстегнуть пуговицы, и наша подруга вывалилась из телогрейки на землю. Стали опять собирать груши, но уже на картофельном поле, так как они были у нас за пазухой и мешали освобождать подругу из телогрейки-капкана. 


Попробовали на вкус груши. Они оказались еще не зрелыми. Сорт груш был осенний - поздний, а сняли мы их рановато. Но и здесь мы нашли выход: если снять жесткую шкурку с невызревшей груши, то мякоть оказывалась достаточно сочной и вкусной. 


Рядом был сад мальчика. В саду находился сарай полностью забитый свежим сухим сеном и соломой, заготовленной хозяевами на корм скоту в зимние месяцы. 


Мы устроились на мягком сене в своих теплых телогрейках и стали зубами обгрызать, как мышки,  груши и разбрасывать в разные стороны несъедобную кожуру. Много смеялись, вспоминая, как все происходило в чужом саду.

 
Утром меня разбудила мама и сказала, что одну из моих подруг (ту, что висела на заборе) отец увез в больницу, наверно, с аппендицитом. Я побежала по друзьям узнавать что, да как? 
Да, подругу увезли в поселок, где была больница, а нашего друга сильно наказали за безобразие в сарае. Огрызки, если бы их вовремя не заметили, а мы их нагрызли много, могли начать гнить, а за ними и сено… 


Больница находилась в поселке  в 9-ти километрах от деревни, транспорта в те времена было мало, поэтому мы пошли пешком навестить больную подругу. Прошли половину пути, когда нам на встречу, мимо нас промчалась грузовая машина в сторону нашей деревни. В кузове стояла наша подруга с отцом. У нее все обошлось и они ЕХАЛИ домой, а мы уставшие и ничего не понимающие, за что нам все это, побрели назад домой.