Детство в тюрьме - 49

На следующий день меня и еще нескольких человек вызвали и, пропустив через баню, подвели к воротам, обыскали, вывели за зону, погрузили в грузовики и повезли на вокзал. Вагон, в котором мы должны были ехать, прицепили к поезду, и мы поехали. В пути мы находились часов восемь. Прибыли на место ночью; утром нас стали высаживать.

ПЕРВАЯ ПОПЫТКА

Железная решетчатая дверь столыпинского вагона лязгнула:

- Выходи!

Гуськом по коридору выходили этапники. Конвоиры на расстоянии 100 метров считали четырежды: первый кричал счет при выходе из купе, второй - в тамбуре, третий - внизу, у подножки, четвертый - невдалеке от вагона, где по четыре рассаживались заключенные. Именно рассаживались, ибо стоять запрещалось.

Когда весь вагон был выгружен, начальник конвоя прочитал "молитву".

Десять конвоиров при двух собаках окружили колонну. Раздалась команда: "Встать! Вперед!" Посреди этапа находились около 20 женщин; хорошие, дорогие наряды не шли к их измученным лицам.

Этап вели в пересыльную тюрьму г. Балашова, она была в трех километрах от станции. Дорога была плохая, сплошная грязь. Колонна уже отошла с километр. На перекрестке забуксовал грузовик. Начальник конвоя, ради интереса или любопытства, скомандовал: "Ложись!" Все рухнули моментально в грязь. После команды "встать", которая последовала минуты через три, забавно было наблюдать за тем, как неуклюже поднимались женщины, очищая от грязи свои роскошные наряды.

Еще километр. Справа базар.

Впереди крайний справа высокий мужчина (в прошлом летчик) хладнокровно набрасывает плащ на голову ближайшему конвоиру. Еще секунда - и одновременно с четырех углов колонны рвутся в стороны четыре человека. Конвой растерян, раздаются несколько выстрелов, разноголосые крики: "Стой! Ложись! Стой!"

Вдруг из середины колонны вырывается мальчик лет пятнадцати и бежит в сторону. Он слышит крики, стрельбу, но бежит, сам не зная куда.

Базар.

Он пытается нырнуть в толпу - и оказывается в объятиях рослого милиционера. Затем конвой бьет его прикладами, собака рвет на нем одежду, и под такую симфонию его ведут к тюрьме. Он слышит разговор: "Двое ушли". Глаза натыкаются на два трупа, лежащие у тюремных ворот. Проверив установочные данные (ФИО,[1] год рожд., статья, срок), мальчика проводят в тюремный двор. Там бьют еще и еще. Затем, еле дышащего, несут в баню. Он лежит на скамье, не в силах подняться. Никого нет. Он лежит.

Вдруг появляется полуодетая женщина. Приближается.

- Петя!

- Миля?!

Это его тетка. Ее тоже везут куда-то. Пока она уже три недели здесь, работает в прачечной. Она смывает кровь с его тела. Юрка, ее сын, остался в Саратовской тюрьме.

Приходят люди. Тетка уходит. Его утаскивают в камеру. Полуподвальный каземат, жара около 40 градусов, пятеро грузин по 58-ой статье.

- Ну, ничего, - говорит седой, красивый грузин. - До свадьбы все заживет.

Камера, в которой я оказался, находилась в полуподвальном этаже.