И дальше у меня полный провал памяти. Я знаю только, что через день или два мы нашли отца, очутились в Нарве, а из Нарвы приехали в Ревель (теперешний Таллин).
В Таллине мы жили в какой-то довольно грязной гостинице, наполненной военными. В белой армии царили полный разброд и растерянность. Бесконечные пьянки, невероятное хвастовство, весьма неприглядное поведение.
Ревельские склады, интендантские магазины, портовые амбары ломились от американского хлеба, сала, свинины, белья и одежды: все эти запасы служили предметом бешеной тыловой спекуляции и растрат.
Как вспоминал отец, несмотря на то что железнодорожный мост через Нарву, разрушенный частями Красной Армии, был восстановлен в середине наступления, продовольствие просачивалось тоненькой струйкой по капелькам. Не только жителям пригородов невозможно было дать обещанного хлеба, — кадровый состав армии недоедал. На требование провианта из тыла отвечали: продовольствие предназначено для жителей Петербурга после его очищения от большевиков, и мы не смеем его трогать; изыскивайте местные средства. Удивительная рекомендация: снимать одежду с голого.
Пробыли мы в Ревеле приблизительно дней двадцать — двадцать пять, пока не удалось получить визу в Финляндию.
Свободное копирование
