В Харькове (1834-1835) - 11

С этого времени начались на Василия Васильевича гонения дяди и его несчастия.

Правитель Екатеринославской губернии Каховский, передавший Василию Васильевичу назначенную ему в награду землю в Очаковской степи, написал Петру Богдановичу, что племянник его сблизился с подозрительными людьми. Вместе с этим, на всех им подозреваемых послал донесение государыне, как на людей опасных отечеству {Когда В. В. Пассека освободили из Динаминдской крепости, то он узнал, что заключен был без суда на четыре года и три месяца за то, что будто бы давал офицерам своего полка читать запрещенные книги, из службы же исключен не был, вследствие чего, по освобождении, ему выдано было жалованье за четыре месяца и был объявлен невинно пострадавшим. Содержась в крепости, Василий Васильевич написал несколько интересных статей: 1) Каким образом завести лучшего разбора скот так, чтобы это ничего не стоило казне и обывателям. 2) Правила народного просвещения. 3) Улучшение воспитательных домов, больниц, смирительных домов и институтов. 4) Улучшение земской полиции для произведения дешевизны без угнетения кого-либо. 5) Несколько статей по отношению к преступникам. Четыре из этих статей Каховский сжег. (Прим. Т. П. Пассек.)}. Мнимые опасные люди были задержаны. Василия Васильевича заранее предупредили. Опасаясь мщения и влияния дяди, он бежал в Яссы, чтобы там, под защитою нашего генерального консула Сиверса, ждать суда. Вместе с собой он увез из-под ареста одного из обвиненных. В Яссах их ожидал курьер из Петербурга. Их арестовали и привезли к Петербург.

"Сорок два часа были на моих ногах цепи", -- говорит в записках В. В. Пассек. Граф Александр Михайлович Самойлов, в ведении которого состояла тайная экспедиция, принял его отечески и обещал защиту; но прежде чем Самойлов взял с него объяснение, Пассека допрашивал Василий Степанович Попов. По-видимому, Попов старался выпытать от него признание притеснениями и оскорблениями, что и вызвало жалобы В. В. на него и стихи, о которых сказано выше. Вместе с допросами, по доносу Каховского, Пассека обвиняли в написании акростиха на императрицу Екатерину II.